буфет в меблирашке покрывальцем. Дай-ка. Я не могу рассмотреть – а нет, мундир застёгнут. Почти правильно.
Энки сел прямо, пробежался пальцами по рубашке, глянул под стол, коротко простонал и принялся быстро рассказывать военной девице о том, как трудно шли генетические эксперименты по созданию волов.
– Они тут такие задумчивые.
– Вовсе нет. Они ревели и бросались на всякого, кто…
– Ещё бы. Даже если бы они пили только воду, это уже было бы поводом для тревоги.
– Ну, мама, это старая шутка…
– Старость не всегда плоха, детка. Папа тогда приехал, чтобы обласкать Энки. Вот уж не шутка – первенец отслужил. Как там было с дедовщиной, сынок? Я как-то не интересовалась.
– Ужасно. – Горестно сказал Энки, вытягивая шею и пытаясь рассмотреть. – Просто ужасно. Я ненавижу войну. Прекрасная рыба. Кто готовил? Иштар, ты бы покушала.
Он сделал жест, чтобы прикрыть доступ к фото.
– Они меня материться заставляли. Мама, как ты можешь…
– Да, я бессердечная мать. – Согласилась Эри.
– Замечательные фото. – Похвалила военная девица.
– Энлиль, возьми рыбки. Тебе для пищеварения полезно, ты сам говорил. Позволь, я помогу… – Сказал Энки и прошипел. – Сделай что-нибудь. Отрицай всё. Подчинённые подумают, что я страдаю алкоголизмом.
– Когда я с тобой разговаривал о пищеварении?
– Так ты страдал алкоголизмом, сынок? – Спросила Эри, отставляя фото, чтобы рассмотреть, и протягивая его по кругу в сторону от Энки.
Энки сделал хватательное движение и, поставив локти на стол, уткнулся в ладони.
– Я сделал, всё, что мог. Если тут начнётся бунт, ты будешь виноват. – Выпростав руку, он погрозил Энлилю кулаком.
– Тётя Эри, дайте посмотреть… Я-то тут при чём? – Посмеиваясь, спросил Энлиль.
Он глянул.
– А мама их видела?
– Я ей тогда же и переслала… как нашла в коробке из-под ботинок под той стопкой журналов.
Энки поднял голову и посмотрел так, будто он ни слова не понял. Потом громко обратился к инженеру:
– Так вы женаты?
Энлиль, выйдя из-за стола, уже стоял у окна. Отодвинув угол шторы, выглянул.
– Почему бы не открыть? – Спросил Хатор-кровник. – Не люблю затемнения.
– Там бродят мужчины. – Сказал Энки.
– Что?
Энки, оглядев плечо Нин, потянувшейся за хлебом, поспешно растолковал:
– Это метафора.
Он вскочил и, обойдя стол, обнял мать за плечи.
– Вот в это окно тебе хочется улететь? – Спросил он Иштар.
Эри сбросила руку сына.
Иштар пластично вылезла из-за стола.
– Мне хочется танцевать.
– Танцевать! – Закричал Энки.
Энлиль согласился.
– Всё, что угодно. Главное, чтобы ты не пел. Иштар, что главное?
– Чтобы
