группы негодующий Рома наговорил сценаристке отменных гадостей, уличил ее в плагиате и заявил, что несчастных девушек могли в то время увезти к берегам Османской империи, но никак не в Турцию. Турецкая республика была провозглашена много позже, в году этак 1923-ем. А действие вымышленных персонажей фильма, согласно сценарию, происходит в конце XIX века1. И все эти красивые литературные фразочки, заимствованные наглой сценаристкой: «зашитая в грубую мешковину», «невольницы», «вонючий трюм торгового барка» и прочее, – Веденяпин самолично приписал синим карандашом на полях своего экземпляра сценария, который он тут же и предъявил изумленной группе. Актерским поставленным баритоном Рома с выражением зачитал самые впечатляющие отрывки оригинального сценария. У самой сценаристки по тексту все было изложено довольно формально, сухо, пошло, а порой совершенно безграмотно. Едва ли дама, прожившая всю сознательную жизнь в Полтаве, вдали от моря, могла знать такое флотское понятие, как «барк», отличить «шхуну» от «шаланды».
– «Ужастные эти люди, эти дикие жадные бандиты поездили в телегах на Малороссии и скрали много безвинных девиц», – безграмотно, с грамматическими ошибками писала сценаристка, и с удовольствием цитировал вслух Веденяпин, акцентируя на самых ударных фразах:
– Поездили «на»! Скрали! Вообразите, господа кине-матом-графисты?! Какой высокий штиль?! Какая культура написания?! Какой «ужаст»?! – потешался актер и продолжал цитировать:
– «Профессор Шацкий горько обрыдался, только по приезде в унылый Сан-Петербургер, узнав о судьбе несчастной своей возлюбленной».
– Только представьте, господа-товарищи, как «горько обрыдался» профессор «по приезде» в Санитарный Петербургер! – паясничал Рома. – Я вас умоляю, братья-коллеги, Шекспир закололся бы гусиным пером, узнав о творчестве нашей уважаемой тёти Сони с Привоза!
Скороспелый «Сан-Петербургер», видимо, дописанный и отпечатанный сценаристкой, буквально, вчера поздним вечером, сразил образованного Веденяпина наповал. Группа валялась по стульям от хохота при выразительном художественном чтении актера. Режиссер попытался замять инцидент и попросил всех разойтись. Сценаристка пребывала в полуобмороке. Веденяпин не стал щадить даму «бальзаковского возраста», добил писательницу, что тухлыми «петербургерами» он сыт по горло, и гордо удалился, собираясь напиться в одиночестве.
После первого прочтения сценария в Одессе перед съемочной группой, столичный актер подшучивать над графоманкой не стал. Нынче, после откровенного плагиата, устроил свой публичный «творческий» вечер и презрел сценариню окончательно.
Дня через три Рома еще раз засветился в обшарпанном номере «запойного общежития киношников» – гостинице «Экран», где под общий гогот собутыльников устроил чтения сценария, что называется, в лицах.
На самом деле, европейцы в те времена называли государство со столицей в бывшем Константинополе и Османской империей, и Турцией. Но официально название Турция закрепилось с приходом к власти Кемаля Ататюрка.
