«черная» публика (которой в самом доме тоже было не место). Украшение столь великолепное, что когда Николай Никитич Демидов отдарил отцов дом Московскому обществу трудолюбия, его демонтировали, а позже установили на другом доме, принадлежащем династии.
Была это чудесная литая чугунная решетка, выполненная на Нижнетагильском заводе (демидовской гордости) мастером Сизовым по эскизу знаменитого Федора Аргунова (архитектора, не путать с художниками). Впрочем, почему была? Она и сейчас есть. Украшает бывшую усадьбу Аммоса Прокопьевича Демидова (получается, что кузена Николая Никитича) в Большом Толмачевском переулке. Решетка до того хороша, что смущает неэрудированных экскурсантов, принимающих из-за этого дива библиотеку имени Ушинского за Третьяковскую галерею: ничему иному, нежели национальной гордости, такая ограда принадлежать, по их мнению, не может. Сходите, полюбуйтесь. Мы, несмотря на то, что в Москве шедевров на улицах хватает, как минимум раз в год у решеточки отмечаемся.
Тут, правда, есть один нюанс. Для полноценного восприятия демидовского шедевра необходимо обладать некоторой долей воображения. Почему? Сейчас поймете. Один наш знакомый сказал, что социализм для него – это не планы, уравниловка, власть партии, а чугунная ограда, раз за разом, без очистки покрываемая невразумительной черной краской. Вот и с оградой демидовского особняка в Большом Толмачевском так обходятся. Жив социализм?
Но вернемся к семейству уральских магнатов. Прокопий (или Прокофий) Акинфиевич производственными проблемами не интересовался. Сферой его интересов, только не смейтесь, стала ботаника. По правому берегу Москвы-реки он развел ботанический сад, один из лучших в Европе – только ботанических редкостей в демидовском саду было более двух тысяч. Около сада был дворец. Про сад и дворец Прокопия Демидова лучше всего прочитать в главе «Нескучный сад». Здесь только отметим, что в бывшем дворце сейчас Президиум Российской академии наук.
Внук петровского любимца – ботаник – это, согласитесь, уже вызывает повышенный интерес к персоне. Но куда больше пересудов было по поводу благотворительной деятельности сонаследника уральских богатств. В 1771 году, например, он даровал Воспитательному дому 200 тысяч рублей. А всего за свою жизнь истратил на нужды общества более полутора миллионов рублей. Не беремся за точный перевод на современные деньги, но что это поболе нынешних полутора миллионов долларов – ручаемся. Отличался Прокопий Демидов и экстравагантностью поступков – попросту говоря, самодуром слыл. Но об этом чудно рассказал М.И. Пыляев в «Старой Москве».
Последовал примеру старшего брата и третий из Акинфиевичей – Григорий, тоже увлекся естествоиспытательством и садоводством. Но так, как старший брат, не прославился, хотя и был другом и корреспондентом Карла Линнея. Реванш за папашу взял Павел Григорьевич. Потомственный естествоиспытатель пожертвовал Московскому университету библиотеку, кабинет естественной истории, коллекции древностей и
