все равно за обе щеки, любит мою готовку.
Гололед на улице был страшный. Промелькнула мысль: «Не дойду», но делать нечего, и я пошаркала навстречу зимним приключениям. Благо магазин совсем недалеко от моего дома находился, а то бы и к ночи не управилась.
Я и в молодости всегда очень аккуратно ходила по обледенелым дорожкам, а сейчас и подавно. Если упаду, точно костей не соберу. Утром вон опять передали о смерти трех старушек. Ох, как жить-то, как жить?..
Уже возвращаясь обратно, я как раз размышляла об этой проблеме, когда меня толкнули. Не удержавшись, полетела на асфальт, и меня накрыла темнота.
Сознание возвращалось медленно и почему-то под старушечий бубнеж. Это что, на том свете так бывает?!
Открыв глаза, осторожно села и огляделась. Бормотание прекратилось. Увиденное же меня озадачило. Я обнаружила себя на странной узкой, но очень мягкой кушетке в какой-то молочно-белой комнате в компании еще шести старушек.
– Это чистилище? – задала волнующий меня вопрос.
– Нам бы самим определиться – тогда мы и тебе скажем, – ответила бабулька, сидящая ко мне ближе всех и немного постарше меня на вид.
– А что определяться-то, мы все умерли и попали в рай, – с самым уверенным видом сказала другая.
– С чего это ты взяла, старая? – заголосила третья.
– Так ведь все кругом белое!
И не поспоришь ведь.
Тут опять поднялся гомон, в котором я участия принимать не стала, да, если честно, и не хотелось. Все пыталась понять, что происходит и где я, но после непродолжительных мысленных потуг это дело бросила.
Окон – впрочем, как и дверей – в странном помещении не было. Оставалось надеяться, что нас здесь не замуровали до самого перерождения. А вдруг я по малой нужде захочу или того хуже?.. Хотя… Мертвым вроде бы должно быть безразлично.
Надо подождать, может, что и выяснится. Даже если я умерла, то ведь неплохо сижу, есть с кем поболтать.
После принятого решения переключила внимание на окружающих и стала рассматривать, с кем мне предстоит коротать время до реинкарнации.
Оказалось, все мои сокамерницы – «белые» блондинки в возрасте от семидесяти до девяноста лет. Самая старая представительница нашей компании сидела в углу, и ей все было безразлично. Видимо, давно уже смирилась со скорой кончиной, вот и не волновалась.
Чуть поодаль сидели две бабульки: одна в пижаме и с клюкой, другая в ночнушке. У противоположной стены, как раз напротив меня, расположились еще три старушки, оставшиеся в повседневной одежде.
Пока я разглядывала компанию, собеседницы притихли, придя к решению, что мы все же умерли и сейчас находимся в раю.
Какое-то время сидели молча, пока одна из нас не поинтересовалась у соседки:
– А чей-то ты в ночной рубашке?
– А в чем я должна быть? Не голой же мне спать?!
И столько возмущения было в голосе,
