тема. Я занялся пиццей, съел половину.
– Джен, что случилось четвертого марта?
– Ничего.
– Не может быть. Луиза интересуется тобой и знает эту дату. И Пьятта четвертое упоминал, прежде чем отослал меня с виллы.
Макнамара затушил в пепельнице недокуренную сигарету.
– Я сам ищу какую-нибудь связь – и не вижу. Четвертого я еще служил и только собирался домой. Срок контракта закончился двадцать седьмого.
Странно. Четвертое марта обязано что-то означать. Я спросил:
– Анна знала, какого числа ты приезжаешь?
– Конечно. Я заказал билет и позвонил ей.
– Когда заказал?
– Третьего.
Уже кое-что. У меня забрезжила смутная догадка.
– Когда тебя изукрасили бритвой?
– В декабре.
– А когда Анна узнала?
Пловец молчал, изучая свои руки.
– Джен! Когда ты ей сообщил? Третьего марта, заказав билет на самолет?
– Я об этом не говорил. Вообще.
Мои наметившиеся построения полетели к черту.
– Тео, – жестко проговорил Макнамара, – Анна ждала меня три года. Она не могла просто так взять и сбежать. Даже с этой запиской… Я не верю.
– С какой запиской? – насторожился я.
Он вышел из кухни и через минуту вернулся с листком бумаги, положил передо мной. Коротко и совершенно ясно:
«Джен, я не могу с тобой оставаться. Прости, не не хватает духу сказать это лично.
Я поднял глаза.
– Не верю, – повторил Макнамара с нажимом.
– Думаешь, ее заставили это написать под дулом пистолета? А потом вывели из дома, посадили в машину и увезли?
– Не знаю я! Соседи не помнят, когда видели Анну в последний раз; в полиции говорят, что поиском беглых жен не занимаются. Ее родители вообще… большего вздора в жизни не слыхал. А твой дядюшка вызвал охрану и выставил меня вон.
– На кой ляд ты отправился к Тоски?
– Ну… должен же он заниматься проблемами граждан.
– Не смеши.
Зачем его понесло к губернатору? Помощи, что ли, просить? Легко было предвидеть, что радетель за народное благо отмахнется от Макнамары с его бедой. Если только…
– Джен, Тоски был знаком с Анной?
– Она работала в его аппарате, – сухо ответил пловец.
Иными словами, они общались, а ее красота вскружит голову кому угодно. «Не выношу жадность и глупость», – вырвалось сегодня у Рафаэля Пьятты. Неужели это про Анну? Неужто она променяла Макнамару на губернатора и живет на вилле в обществе Луизы? Чем прельстил ее Тоски? Деньгами? Понятно: это жадность. А глупость при чем? Наверно, Пьятта имел в виду губернатора. Ему вот-вот повторно избираться, и скандал с чужой женой совсем не ко времени.
Все равно непонятно. Анна ждала мужа три года; и она не знала, что Макнамару изуродовали. Допустим,
