о его встрече с Литвиновым, и сообщал, что во время беседы нарком вскользь упомянул, что, в конечном счете, политика изоляции может быть самой выгодной для СССР. Этой шуткой нарком стремился стимулировать усердие Сидса, но шутки Литвинова почти всегда указывают на альтернативные направления в ходе мыслей советских руководителей. Пайяр пришел к такому выводу исходя из некоторых намеков, сделанных ему наркомом, и передающих в более или менее точной форме тот же недоверчивый настрой. Вспоминая о Мюнхене, Советское правительство в некоторых отношениях находится под впечатлением, что его то приближают, то отстраняют, что с ним ведут игру и что даже у кое-кого может быть задняя мысль скомпрометировать его по отношению к Германии, с тем, чтобы еще больше изолировать. В то же время, если СССР и готов действовать совместно с другими миролюбивыми державами и разделить вместе с ними риск, то он вовсе не желает «служить громоотводом». Во 2-м пункте программы Сталина о задачах компартии (имеется ввиду речь на XVIII съезде ВКП(б). – Л.П.) эта озабоченность выражена достаточно отчетливо. Обеспокоенность явно прослеживается и в газетных публикациях, требующих конкретных действий, а не заявлений со стороны западных держав. После событий в Чехословакии в связи с решительной позицией Франции, Англии и США в СССР произошло отчетливое возрождение идеи коллективной безопасности. Вместе с тем была отмечена некоторая непоследовательность в линии западных государств и возникли сомнения. Пайяр советовал Бонне несколько успокоить Кремль212.
Литвинов, как опытный дипломат, в совершенстве владел искусством скрывать свои мысли. Но во время встречи с Сидсом, он, похоже, проговорился, сказав, что политика изоляции может быть самой выгодной для Советского Союза. Эту оговорку можно было и не заметить, посчитать досадной оплошностью, если бы не вся предыдущая и вся последующая политика Кремля, делавшего все для того, чтобы и в самом деле оказаться в международной изоляции. Позиция достаточно удобная, чтобы можно было говорить о враждебном окружении, что СССР – осажденный лагерь.
3 апреля начальник верховного командования вооруженных сил Германии генерал-полковник Вильгельм Кейтель213 подписал инструкцию для вооруженных сил на период 1939–1940 годы.
1. Разработка [плана] должна проходить таким образом, чтобы осуществление операции было возможно в любое время, начиная с 1 сентября 1939 года
2. На верховное командование вооруженных сил возлагается задача разработать точную таблицу взаимодействия по плану «Вайс» и обеспечить взаимодействие во времени между тремя видами вооруженных сил.
3. Свои соображения и материалы для таблиц взаимодействия командующие видами вооруженных сил должны представить верховному командованию вооруженных сил к 1 мая 1939 года».
В инструкции указывалось, что Часть I («Обеспечение границы») и часть III («Данциг») будут разосланы в середине
Documents diplomatiques français, 1932–1939… 2 serie, t. XV, p. 355–356.
На Нюрнбергском процессе Кейтель был обвинен в преступлениях против человечества, признан виновным по всем пунктам обвинения, приговорен к смертной казни и повешен 16 октября 1946 г.
