возбужденно повторила Лизка.
– А кто это?
– Ну ты даешь! Нельзя же быть такой овцой, Настя.
– Объясни по-человечески, – устало попросила я.
– Борис Бажов – генеральный директор модельного агентства «Дженерал». Это одно из первых агентств в Москве, – тоном прилежной ученицы, декламирующей выдержки из учебника словесности, отчеканила Лиза. – Он председатель жюри. От его мнения все зависит. Победительница поедет в Америку участвовать в рекламной кампании «Дрим-косметикс». А остальные четыре финалистки подпишут контракт с «Дженерал». Они будут работать в Москве, зато работы – завались! И какой работы! – Ее глаза возбужденно блестели. – У «Дженерал» все схвачено. Контракты с журналами, рекламными агентствами. Повезет же финалисткам!
В Лизином последнем восклицании была и неоформившаяся зависть к четырем счастливицам, и горячая надежда стать одной из них.
– И эта сука с ним в ресторане жрала! – подытожила наконец она.
И замолчала, предоставив мне заполнить паузу искренним негодованием по поводу стервозности и подлой предусмотрительности Снежной Королевы.
– Думаешь, это что-то значит? – наконец выдавила я. – Может, они просто друзья.
– Нет, ну я не могу на тебя, Николаева! – всплеснула руками Лизка. – Откуда ты только такая взялась? Не смеши меня. Во-первых, заруби себе на носу: мужики с бабами не дружат. Во-вторых, уже то, что она завела эту нежную дружбу именно накануне конкурса, кое о чем говорит. А в-третьих, – щелкнула наманикюренными пальчиками Лизка, – в-третьих, даже такой овце, как ты, должно быть понятно, куда обычно люди отправляются после вечернего похода в ресторан. Сечешь? Особенно такие б…, как наша Николь.
При этих ее словах горячая кровь бросилась мне в лицо. Не знаю уж, куда люди отправляются после похода в ресторан, подумала я. Зато мне прекрасно известно, куда и зачем они едут после посещения французской кондитерской.
…В предконкурсный день в нашем коллективе грянул скандал.
Толстокудрую молчунью Тамару заставили подстричься. А она сопротивлялась так отчаянно и зло, словно ей, как африканской женщине, предложили сделать обрезание клитора без наркоза.
Всех нас организованно повели в салон известнейшего на всю Россию стилиста Андрея Птицына. Вот этот Птицын-то и решил, что роскошные шелковые на ощупь косы Тамары толщиной в четыре пальца уродуют ее и простят.
Как она рыдала!
Я впервые видела, чтобы взрослый по всем параметрам человек (грудь третьего размера, нога – сорок первого с половиной) в голос убивался из-за такой мелочи. Хотя где мне ее понять, на моей голове никогда не было такого эксклюзивного богатства.
– Я их с детства растила, – голосила обычно тихая Томка, – с пяти лет ни разу не ходила в парикмахерскую.
– Оно и видно, – безжалостно усмехнулся Птицын, – это не волосы, а гора отмерших клеток. Концы все изжеваны, как старая мочалка. И щеки кажутся круглыми из-за этих волос.
