нет, Жанна говорила, что тут есть вакансия…
– Гримера?
– Верно!
– Значит, вы гример?
– Да, да.
– А с волосами справитесь?
– Обожаю создавать прически, – лихо солгала я.
– Образование какое?
– Высшее.
– А именно?
– Консерватория по классу арфы.
Брови Юлия поползли вверх.
– Консерватория? – удивленно повторил он.
– Ну да, потом я освоила еще мастерство гримера, – принялась изворачиваться я, больше всего мечтая исчезнуть из крохотной комнатки. Юлий крякнул, а я почему-то добавила: – Давно замужем, имею двух взрослых сыновей и дочь, владею компьютером, умею при помощи словаря читать и переводить английский текст, в тюрьме не сидела, СПИДом не болею.
Батурин закашлялся, потом вдруг ласково сказал:
– В принципе вы нам можете подойти, если имеете постоянную московскую прописку, но сейчас нужно найти Жанну, говорите, она внезапно ушла?
– Да, да, – затараторила я, изо всех сил пытаясь внушить Юлию, что Кулакова лично принимала участие в спектакле, – прибежала сюда, мигом переоделась и унеслась. Видно, очень торопилась! Вы не сомневайтесь, она замечательно сегодня подавала чашку с водой баронессе.
Выпалив последнюю фразу, я замерла, сейчас Юлий справедливо заметит: «Однако странно, она пригласила вас якобы на работу и смылась. И зачем вы ее ждете, если она ушла?»
Но Батурин почесал подбородок и сердито промолвил:
– Ее все на сцене видели, полный зал и наши, очень глупо убегать, ведь все равно поймают.
Я разинула рот, но тут в гримерку влетела девица, страшная, словно голодная смерть. Тощее тельце было втиснуто в красную кожаную мини-юбчонку, которая заканчивалась почти сразу там же, где начиналась, мосластые, жилистые ножки украшали высокие черные кожаные сапоги-ботфорты с неправдоподобно узкими мысами, сверху на небесном создании была ядовито-лиловая кофточка-стрейч, из рукавов которой торчали руки, более всего напоминавшие лапы больного воробья, копна иссиня-черных, слишком ярких, чтобы быть натуральными, волос водопадом лилась с макушки до плеч.
– Ой, ой, ой, – безостановочно верещала девица, – ой, ой…
– Софья Сергеевна, – сердито оборвал ее Юлий, – немедленно успокойтесь, говорите внятно, без визга и истерик.
– Юлий, – фистулой завизжала Софья и быстрым жестом отвела за уши волосы, почти полностью до этого прикрывавшие ее лицо.
Я вздрогнула, у слишком худой девушки оказалось лицо хорошо пожившей тетки лет пятидесяти. Щеки, глаза, лоб, губы покрывал толстый слой макияжа, но из-под тонального крема и килограмма пудры проступали морщины вкупе с пигментными пятнами.
– Юлий! Она умерла, – на едином дыхании выпалила Софья. – Ой, ой, ой, ай! Я так ее любила! О-о-о! Немедленно найди Жанну!
– Ты уверена? – деловито осведомился Батурин, спокойно глядя на колотящуюся в истерике Софью.
Та тряхнула головой и почти
