брал меня в сосновоборский филиал ГОИ, которым руководил в то время, и предоставил уникальную возможность заниматься разработкой аппаратуры для лазерных зрелищных программ. Результаты той работы получили признание. Созданная мной аппаратура демонстрировалась как достижение отрасли на международных выставках в Москве и за границей (куда меня показательно не пускали). Это были на редкость продуктивные годы моей жизни, а полученные результаты создали практическую базу для исследований в области восприятия пространства. После неожиданной смерти Александра Геннадиевича, оставившей много вопросов, мне пришлось из ГОИ уйти. Впрочем, жизнь, как и положено, все расставила по своим местам. Наши высокопоставленные оппоненты развалили институт, созданный героическим подвигом СИ. Вавилова, но это, как говорится, другая история… Сегодня, оглядываясь назад, я рад, что тогда, в условиях острейшего противостояния, мне встретился этот незаурядный человек, что он поверил в меня, а я смог оправдать возложенные на меня надежды.
ГЛАГОЛЕВА Вера Сергеевна. Мы познакомились в конце семидесятых, когда Вера Сергеевна была главным редактором журнала «Сценическая техника и технология». Я тогда писал о своих лазерных успехах и о состоянии этой отрасли за рубежном. Как трудно мне давались первые статьи! Помощь Веры Сергеевны на этом этапе была решающей. Позже появился российско-французский журнал «Сцена», и Вера Сергеевна стала директором редакции. Я начал писать по теории театра. Все годы нашего сотрудничества Вера Сергеевна не просто принимала для публикации мои материалы, профессионально редактировала их, но активно стимулировала написание новых. Именно Вера Сергеевна подвигла меня приняться за написание главы о древнегреческом театре для книги «Мистерия театра», уже принятой к публикации в издательстве «Судостроение» (ведущем издательстве Санкт-Петербурга в конце 90-х годов). Исследование древнегреческого театра привело меня к череде открытий, составивших основу разрабатываемой мою теории. Некоторые из текстов тех лет публикуются в этом сборнике.
БАЗАНОВ Вадим Васильевич. Вскоре после нашего знакомства в начале 80-х, Вадим Васильевич пригласил меня в аспирантуру на возглавляемую им кафедру постановочной техники и технологии в ЛГИТМиК. Я активно писал, исследуя заинтересовавший меня вопрос о традиции развития театра, которая привела к появлению современных зрелищных форм. К сожалению, итоговая работа была признана «слишком междисциплинарной» и не соответствующей требованиям Ученого совета института. Но все годы нашего знакомства Вадим Васильевич был мне добрым другом и собеседником, с которым я имел счастливую возможность обсуждать самые крамольные идеи, которые рождались в моей голове в то время. Результаты той работы представляют интерес до сих пор и я включил их в статьи цикла «Несколько размышлений о пространстве», расширив, тем самым, вариант ранее опубликованный в журнале «Сцена».
К моему сожалению, эти люди ушли из жизни, но память о них навсегда останется со мной, неизменно вызывая самые добрые чувства.
Михаил ФРАДКИН. Мой старейший верный друг, с которым мы учились вместе, начиная с третьего класса, в 24-й средней школе на Васильевском острове. А потом мы вместе поступили в Политехнический институт на факультет радиофизики в группу квантовой электроники. По окончании, я был распределен в ГОИ, а Миша, претерпев немало мытарств, организовал свою компьютерную фирму, которая благополучно существует до сих пор. Человек редкой душевной широты, готовый помочь в трудную минуту, он поддерживает несколько семей ушедших из жизни одноклассников. И мне приходилось обращаться к нему за поддержкой, которая бывала критически важна в непростые 90-е годы, и я никогда не получал отказа. В такие моменты судьба может с легкостью перевести стрелки на иные рельсы, уводящие прочь от желаемой цели. Так что Миша для меня выступал в роли настоящего ангела-хранителя и потому имеет самое непосредственное отношение к представленным в этой книге результатам.
Евгений СМИРНОВ. Человек, интересы которого, кажется, не имеют границ, но при этом неизменно сохраняющего серьезный профессионализм. Человек-генератор, настоящий кладезь идей, щедро дарящий их своим знакомым и друзьям. Мой лучший спарринг-партнер, дискуссии с которым неизменно превращаются в сеансы мозгового штурма, в ходе которых рождаются новые мысли. Евгению свойственно запоминать много из того, что я забываю, и спустя какое-то время он возвращает мне это в виде наказа к исполнению. Именно так, как его категоричное указание к реализации забытой мной идеи, появился на свет «Манифест пространства».
Джеймс ФРАНКЛИН. Театральный художник по свету с мировым именем, профессор университета штата Коннектикут, с которым мы познакомились в доме у В. В. Базанова и постепенно стали настоящими друзьями. Джеймс помогал мне писать по-английски «Манифест пространства» и это не были простые переводы: он предоставлял мне возможность осмыслять свои тексты в контексте иной ментальности. Он знакомил меня со своими друзьями профессионалами театра, раскрывал секреты этого мира и организовывал поездки по США, проявляя при этом редкую заботу, даже на больших расстояниях отслеживая каждый мой шаг по интернету.
