но на выпивку останется, – засмеялся Курбатов.
– Ну так закажи…
Сдвинув столы, объединённая компания продолжила веселье. Курбатову пришлось, естественно на блатном диалекте, пояснять, где, когда и за что он сидел вместе с Коньком. Легенду по действительным событиям они отработали заранее с Отманом, хорошо знавшим биографию Ивана Волкова – Конька.
Совместная пьянка длилась часа два. Курбатов и Мальцев больше о Коньке не упоминали. И это дало результат. Прощаясь, тот, что с золотыми зубами, тихо шепнул Курбатову:
– Слушай сюда. Насчёт Конька: он по четвергам в баню ходит на Пресне, утром.
Операция по захвату Волкова-Конька с тремя корешами прошла на редкость спокойно, без единого выстрела.
На допросе Конёк угрюмо молчал. Тогда Ершов лично пообещал ему смягчение приговора, под которым подразумевался расстрел, если он поможет следствию. И грозный бандит согласился. Он назвал две конспиративные квартиры, которые Янька-Кошелёк облюбовал в последние недели.
Засады организовали по всем правилам, но Кошельков не пришёл. И на старых конспиративных квартирах он тоже не появился. Узнав об аресте Конька, он залёг на дно.
Пароход швартовался долго, неохотно. Пассажиры в военной форме без погон жадно смотрели с палубы на берег, ожидая, когда же подадут трап. Вот трап наконец-то подали, и бывшие военнопленные, молодые и степенные, бритые и бородатые, загорелые и не очень, не торопясь начали спускаться, чтобы продолжить путь в небольшое двухэтажное здание для проверки личности и выдачи справок, заменяющих новые документы.
Этим майским утром пароход «Олимпия» привёз в Петроград русских офицеров из германского плена. Транспорты с солдатами прибыли неделей раньше. С солдатами всё было просто: домой – и никаких гвоздей! А вот с офицерами дело обстояло совсем иначе. В немецком плену офицерам разрешалось читать газеты, посещать близлежащий городок – выпить по кружке пива да наведаться к девицам из борделя. А денщики даже бегали для своих генералов за водкой, которую худо-бедно заменял местный шнапс. Поэтому офицеры были хорошо информированы о том, что происходит в России, да и в мире. В результате многие из них отказались возвращаться в Петроград в большевистскую Россию. Кое-кто остался в Германии, кто-то, сойдя в Риге или Ревеле, решил пробиваться на юг к Деникину.
Процедура проверки личности и выдачи справок заняла достаточно много времени. Лишь к середине дня штабс-капитан Алексей Балезин вышел за пределы порта. Вдохнул полной грудью, огляделся: вот и на Родине!
Первым делом он отыскал телефонную будку и с удивлением обнаружил, что связь работает. Набрал номер, который хорошо помнил. – Вам кого?
– Будьте любезны, профессора Солнцева.
– Игорь Петрович во Франции.
Алексей Балезин узнал голос жены Игоря Петровича, но представляться и расспрашивать не стал. Что тут расспрашивать – среди множества эмигрантов и его учитель профессор Солнцев.
