пойдёмте в банк, и я вам всё покажу. Будете дальше притворяться, вызову милицию. Вы всё еще не понимаете, госпожа Игнатенко?
– Твою мать! На чём же я срезалась? И откуда у вас мои «пальчики»?
– Сначала сумочку и очки.
– Не могу. – Она достала из кармана пиджака красную ксиву и сунула её мне под нос. – Я и есть милиция. Сумочку не отдам, это государственное имущество. Мы проверяем надёжность банковских систем. Настоящие грабители пятью тысячами не ограничились бы.
– Мне всё равно. Преступление есть преступление. Даже если его совершают люди в погонах. Даже если леди в погонах. Вы нас не предупредили, стало быть – обворовали.
– Я верну вам пять тысяч.
– Разумеется. Но сначала – очки и сумочку.
– Или вызовешь милицию?
– Хуже. Расскажу всем о ваших методах работы. Устрою громкий скандал с фотографиями и фамилиями. Меня прижать нечем. Я человек честный. Сумочку и очки. Тогда сделаю вид, что ничего не заметил. Даже деньги обратно положу.
– Шантажист! – Она сняла очки и протянула их мне вместе с сумочкой. – Так на чём же я срезалась?
– Да вы всё правильно сделали. Я ведь не зря вам аплодировал. Так, лёгкий рассинхрон при прерывании потоков. Они продублированы ещё и в инфракрасном диапазоне. Но это личная разработка, так что не переживайте. Было, правда, ещё кое-что. Так… нюансы, долго рассказывать.
– Предатель! У своих же хлеб забираешь.
– Кто бы говорил! В шесть пятнадцать возле калитки.
– А смысл?
– И не спешите сообщать о провале. Возможно, я верну вам компьютер с экраном.
– С какой радости?
– Радость сугубо личная: одногруппницу встретил. Маш, ты правда меня не узнаёшь? Мы вместе учились в Бауманке. Тогда-то я твои «пальчики» и наснимал! Всё, пока…
Я убежал не оглядываясь.
Это был изумительный вечер, плавно перетекающий в ночь. Открытое платье, полумрак ресторана, красное бургундское, воспоминания о юности…
Под утро я всё-таки спросил о шестёрочниках.
– Бесполезно, – сказала Маша. – Эти твари слишком высоко сидят. Материалы мы, конечно, собираем, но ходу им не даём. Жить, знаешь ли, охота.
– А нельзя ли как-нибудь ознакомиться…
– Собрался на войну?
– Шутишь? Куда нам, партизанам, на войну.
– Ладно, посмотрю, что можно сделать… Но там сотни томов. Зарубежные банки, подставные фирмы… Тебе это интересно?
Я расплылся в довольной улыбке.
– Соберёшься партизанить – звони. Глядишь, помогу. Светает, кажется.
– Ещё бургундского?
Следующие два года всё текло своим чередом. Я целые дни просиживал над «Чёрной дырой», грабить нас никто не пытался, короче – скука смертная, даже рассказать нечего.
Единственное, что припоминаю, – это случай в хранилище. То ли уборщица
