то диавол может воспользоваться твоим нехорошим состоянием и «свести тебя на нет».
Не будем перерубать провод
– Геронда, сколько же народу Вы принимаете!.. Вечером на Вас от усталости лица нет, но утром ни за что не догадаешься, насколько Вы были измотаны. Све́титесь просто! Как это у Вас получается?
– Ну как?.. Просто «провод не перерубаю», и всё[23].
– Иногда, геронда, из-за послушания я пропускаю повечерие в храме. Добреду до кельи, вся такая вымотанная, и говорю: «Ой, прилягу… Ничего, буду лежать и по чёточкам молиться». Но все мои «лежебокие чётки» заканчиваются тем, что я засыпаю и остаюсь без молитвы.
– Нет, благословенная душа, как бы ты ни устала, ложиться спать без молитвы нельзя. Прочитай хотя бы Трисвятое и 50-й псалом, приложись к иконам Христа и Пресвятой Богородицы, перекрести подушку и только потом ложись. И не забудь завести будильник, чтобы подняться за час до начала полунощницы на келейное правило! К молитве надо себя понуждать. Но это понуждение должно исходить из сердца – сердце должно чувствовать, что без понуждения никак. Доброхо́тна бо да́теля лю́бит Бог[24].
– А когда, геронда, совсем нет ни сил, ни желания?
– Всё равно понуждай себя. Хоть по чуть-чуть, но делай какую-то духовную работу. Постарайся каждый день хоть немного времени уделить на духовные занятия: чуть-чуть почитай духовную книгу, чуть-чуть помолись. Ведь чтение святых отцов, молитва, церковное пение – это пища, которая необходима душе каждый день.
Нельзя допускать, чтобы наш день проходил совсем без молитвы. На войне было вот как: сидя по нескольку дней в окопах без всяких атак, мы время от времени постреливали в сторону противника – чтобы он не подумал, будто мы спим, и не пытался застать нас врасплох. Точно так же надо вести себя и в брани духовной. Если порой у нас заканчиваются силы и мы не можем полностью исполнять своё келейное правило, то не будем совсем «перерубать провод», постараемся оставаться с Богом на связи. Немножко поклонов, немножко молитвы по чёткам… Выпустим в сторону нашего духовного противника – тангалашки – хоть пару-тройку автоматных очередей. Ведь если совсем не стрелять, он захватит нас в плен. А как только почувствуем, что немножко отсиделись, снова начнём воевать в полную силу.
Забрасывая своё келейное правило, не делая хотя бы немного поклонов, совсем не молясь по чёткам, монах ожесточается и дичает. Работать не духовно он может, например камни таскать или даже книжки писать. А молиться – не может. Я вижу, как некоторые монахи постоянно работают, при этом совсем оставляют душеполезное чтение и молитву. «Сделаю ещё и это, – говорят они, – а потом ещё и то». Они не могут остановиться, молиться совсем прекращают и в конце концов ожесточаются, дичают, становятся как мирские люди. Видели работяг в миру? Они могут с утра до вечера под палящим солнцем тесать камни, могут днями напролёт валить лес… Но попробуй затащи их в церковь! Они там и полчаса выстоять ни в силах – хоть тройную зарплату им
Преподобный имеет в виду, что он не прерывает общения с Богом, молитву.
2 Кор. 9:7.
