так, сначала опозорился воробей, затем сыграл на фанфарах и на правах победителя увел самку. А может, и не позор это был вовсе, что под воробьихой побывал? Должен же мужчина уступать женщине... Но зачем он тогда выщипывал ей перья в паре с таким же охламоном?..
Из раздумья меня вывел шум за спиной. Обернувшись, я увидел входящего в кабинет полковника Гнутьева, начальника нашего РОВД.
– Все куришь, Петрович, – с конфузливой какой-то укоризной сказал он, пропуская вперед худощавого, щеголеватого офицера в ладно пошитой милицейской форме.
Я узнал этого человека. Подполковник Хворостов, начальник отдела кадров Черногайского ГУВД, хищная акула с добрыми глазами. Не нравился он мне, но сейчас мои губы сами по себе стали растягиваться в радушную улыбку. Предчувствие подсказывало, что в дорогой кожаной папке Хворостова находится подписанный приказ о моем назначении на должность начальника отдела уголовного розыска.
На мысль о грядущем торжестве наводило и то, что Гнутьев занял место за приставным столом, а Хворостов сел в начальственное кресло.
– Ну, чего стоишь, капитан? – добродушно посмотрел на меня подполковник и движением руки показал на свободное кресло напротив Гнутьева. – Присаживайся, в ногах правды нет.
– Да нет, я лучше постою, – мотнул я головой, с трудом сдерживая наползающую на губы праздничную улыбку.
– Да нет, лучше присядь, – не глядя мне в глаза, сказал Гнутьев.
– Ну, ладно, – пожав плечами, я выдвинул из-за стола деревянный стул с облупленными ножками, сел.
– Как здоровье, капитан? – пристально посмотрел на меня Хворостов.
– Спасибо, хорошо. – Я настороженно глянул на него. – А что?
– Столько ранений за последних два года. Что там у тебя?.. – начальник отдела кадров открыл свою папку, заглянул в записи. – Проникающее ранение в грудную клетку, ранение в ногу, повреждена икроножная мышца. Так, это две тысячи седьмой год. Две тысячи восьмой – опять нога, и левое плечо...
В позапрошлом году в подъезде высотного дома я нос к носу столкнулся с двумя вооруженными уголовниками. На опасность я среагировал, выхватил пистолет, смертельно ранил одного, а другой прострелил мне ногу. Чуть позже в далекой тунгусской тайге меня ранили в грудь, пробили легкое. Ничего, в госпитале меня поставили на ноги.
А в прошлом году, в подземельях Семипалатинского полигона, я схлопотал сразу две пули. Далеко меня тогда занесло, но, к счастью, вынесло. Прошел курс лечения, вернулся в строй. Какие могут быть претензии?
– Ну и что? На службе это никак не отражается, – обеспокоенно сказал я.
Не нравился мне этот разговор ох как не нравился. Что-то плетет Хворостов, заплетает.
– Не отражается, – подтвердил Гнутьев. – На прошлой неделе капитан Петрович задержал особо опасного преступника.
– Задержал? – изображая удивление, повел
