всё стихает, и слышится шум отъезжающей кареты. Я пытаюсь подняться. С трудом, но мне удалось сесть. Тело быстро покрылось потом, и сердце часто застучало в груди, отдаваясь болью в висках. Я повернулся и спустил ноги с кровати. Кружилась голова. Во всем теле чувствовалась неимоверная слабость. Руки дрожали. Я осмотрел себя.
Правое плечо забинтовано и видимо тот, кто это делал, знал толк в медицине. Мои руки стали худыми и бледными, с едва заметными тонкими прожилками. Попытка сжать кисти в кулаки закончилась только слабым сгибанием пальцев. Я опустил голову к коленям и почувствовал, что головокружение проходит. На этот раз мне удалось сжать кисть, но что это был за кулак? – комок ваты. Я изо всех сил опёрся руками и попытался встать. Мне показалось, что на моих плечах повисли пудовые гири. Получилось лишь чуть—чуть приподняться над кроватью. Я скрипел зубами, злился, но тело не слушалось меня.
Столик всё так же стоял рядом с кроватью, только был сдвинут в самый её конец.
Кое—как добравшись до него, я оперся руками о его поверхность и начал медленно переносить вес тела на них. Мне удалось, как следует, опереться на крышку столика. Я начал медленно подниматься. Колени дрожали. Руки едва не сгибались в локтях. Капля пота упала со лба. Ноги уже почти выпрямились, но в этот момент столик отъехал от кровати, руки соскользнули, и я с грохотом полетел на пол. Где то далеко за дверью раздался вскрик. Застучали, приближаясь, каблуки. Дверь в комнату распахнулась, я услышал шорох платья и меня будто охватил порыв ветра.
– Ах, мсье! Вам ещё рано вставать. Вы так слабы.
Этот голос. Я вслушивался в него. Он лился сладчайшей музыкой откуда—то сверху, будто с небес, сладко отдаваясь в моём сердце, и я вдруг понял, что вечность не слышал женского голоса так близко. Синева, на миг, заполнила мои глаза, и мне показалось, что комната тонет в аромате цветов. Чьи—то тёплые руки подхватили меня и вновь уложили на подушку, и укрыли меня одеялом.
Она стояла надо меня, одетая в синее платье. Светлые волосы, закрученные на щипцах, обрамляли нежный овал лица. Большие голубые глаза смотрели с любопытством, но я заметил красные прожилки, тонкой сеточкой обрамлявшие зрачки. Полные розовые, как у младенца губы. Прямой нос. Длинные густые брови чуть сдвинуты у переносицы. На вид ей не больше двадцати пяти лет.
– Вы должны лежать мсье и…
– Элен, принеси мсье поесть. – Голос послышался из—за спины девушки. Он был властным и, похоже, принадлежал пожилой даме. – Он, кажется, пришёл в себя.
Девушка сразу сникла. Её глаза потускнели, и она спешно удалилась, опустив голову. Но для меня и мгновения было достаточно, что бы разглядеть под ворохом юбок, сколь стройна и гибка её фигура.
У двери стояла дама лет пятидесяти. Девушка походила на неё лицом, только глаза дамы были черны, как две большие спелые виноградины. Гордо вскинутый острый подбородок. Прямой нос. Строгий овал лица. Несмотря на годы, она ещё не потер�
