посуду домою и пойду – спокойно произнесла Валентина, словно, давая понять своей дочери, что она тоже здесь хозяйка. Но, Ольга, похоже, так не считала и поэтому произнесла:
– Я сама домою, а ты иди, не маячь у меня перед глазами!
– Ой, Господи – причитая, промолвила Валентина, отходя от раковины.
– Вот именно, Господи, когда-же это кончится? – продолжала негодовать Ольга и все тем-же злым тоном, добавила: – всю жизнь мне загородила своими наставлениями, тебе самой не надоело свой нос совать продолжать в мои дела, а?! – прокричала Ольга, плюхнувшись на табурет и сверля Валентину глазами. Та стояла и не спеша вытирала руки, не желая вступать в спор. Наконец, все-же решила внести свою лепту и спокойно ответила:
– Я все-же, мать, любая мать наставляет своих детей…
– Какая ты, к чертовой матери, мать?! – взорвалась пуще прежнего Ольга и Валентина даже скукожилась, как ребенок, которого отсчитывают строгие родители: – ты не мать, ты, похоже, мачеха, родная мать так не поступила-бы в свое время со своей дочерью – услышав эти слова, Артем забросил свою кровать и проявив любопытство, подошел к двери и слегка приоткрыл ее и стал прислушиваться к словам матери. Та продолжала кричать на Валентину:
– Чтоб ты знала, я никогда тебе не прощу, что ты меня, родную дочь, в восемнадцать лет отправила на аборт! – глаза Артема расширились, когда он услышал эти слова и несмело он приложил ухо к приоткрытой двери и продолжил слушать.
– Господи, нашла, что вспомнить… – еле слышно произнесла Валентина, продолжая вытирать руки, хотя, это было уже ни к чему, потому что ее руки давно были сухими, но, Валентина этого, словно, не замечала и машинально продолжала теребить полотенце ладонями.
– Да, нашла, что вспомнить и всегда буду это вспоминать, ты что, не соображала, как это опасно, ты не подумала тогда, что у меня после этого могло никогда детей не быть?! – вид у Ольги был такой, что со стороны казалось, что она была готова в любую минуту кинуться на Валентину и вцепиться ей в волосы и начать бить ее головой об стену, но, вместо этого, она лишь, произнесла: – чтоб ты знала, я никогда этого тебе не прощу!
– Ну, ладно, раз так… – в свою очередь спокойно ответила ей Валентина. Ее спокойный вид, похоже, только сильнее разозлил Ольгу и она процедила ей сквозь зубы:
– Ненавижу тебя, блядь старая! – и с этими словами встала с табурета, опрокинув его и вышла из кухни. Артем метнулся в кровать, опасаясь, что Ольга его заметит. Потушив в комнате свет, он залез под одеяло, но, глаза закрывать не стал. Теперь он вспомнил разговор своей мамы с тетей Лилей, когда вернулся домой из группы продленного дня:
«А если-бы у тебя была дочка вместо сыночка, как-бы ты ее назвала?», поинтересовалась Лиля и немного помолчав, Ольга ей ответила:
«Было у меня припасено имя и для дочки», Ольга произнесла эти слова каким-то жалостным тоном, после чего, добавила: «Я-бы назвала
