в рот и глубокомысленно причмокнул.
– Евгений, ты не врешь? – подозрительно покосилась на него женщина.
– В Понедельник. В половине третьего. Слово! – отозвался племянник, и стал ложкой поливать рис соком овощей из миски с салатом.
Взгляд Аршавской выражал глубокое сомнение в правдивости услышанных слов.
– Ну, смотри у меня! – вздохнула она.
Случайно скользнув взглядом по решетчатому забору, майор заметил: за кустами акации находится гражданин Кукарцев. Он то ли искал что-то в кустах, то ли делал какие-то знаки.
Заметил его и Евгений Ювеналов.
– Прошу извинить! – могучим баритоном произнес он. – Большое спасибо за ужин! К сожалению, я должен идти! Дела! На станцию пришел вагон с сахарным песком. Надо разгружать! Каждому дают по пятисотке! Неплохо, а?
Женя поднялся и, прогибая ступени веранды, спустился во двор.
Сидящие за столом проводили его глыбистую фигуру внимательными взглядами.
За калиткой на Евгения встревоженным петухом налетел Кукарцев.
Они немного постояли за кустами. Толя помахал перед носом Ювеналова руками. Евгений степенно покивал головой. Затем, оба двинулись вдоль по улице и исчезли за деревьями.
– Ну, какие дела могут быть у него с этим алкоголиком а? Ну, какие? – запричитала Аршавская. – Боже, что я скажу сестре, когда встречусь с ней там?
Анна возвела свои выразительные актерские глаза к вершине старого тополя.
– Правду скажешь, Анечка! – сделав глотов вина, произнес профессор. – Чистую правду! Ты боролась за племянника, как могла. Но не все в человеческих силах.
Не желая выходить из роли безвинной страдалицы, столь любимой любой женщиной, Анна Сергеевна начала молча собирать использованные тарелки. Держа перед собой стопку посуды, она с горестным видом удалилась на кухню.
Вообще-то следовало ей помочь, но Ефиму необходимо было остаться с профессором наедине. И он остался за столом.
Сунув руку в карман, майор вытащил оттуда маленькую медную вещицу – модель рулеточного колеса, изъятую у Анатолия Кукарцева. Он дунул на нее, сбрасывая невидимые пылинки, и положил на скатерть.
– Леонид Иванович, эта вещь вам знакома, а? – спросил он.
– Ну-ка, ну-ка… – заинтересовался профессор.
Вулканов протянул руку, взял крошечную рулетку, повертел ее со всех сторон и оценивающе произнес:
– Хорошо сделано! Прямо, как настоящая рулетка! А уж я-то их повидал!
– Так она не ваша, Леонид Иванович?
– Моя? – удивился профессор. – Впервые вижу. Ефим, а почему ты решил, что она моя?
– Да, один человек сказал, что у вас на чердаке нашел. Я и подумал.
– У меня на чердаке? – удивился Вулканов. – А я там и был-то всего один раз. Да и то минут пять. Там от старых хозяев много чего осталось. Я все хочу полюбопытствовать, как следует, да руки не доходят, точнее, ноги. А, уж, если быть
