храбрость и честь. Так поступали и Лопе де Вега, и Франсиско де Кеведо, и дон Педро Кальдерон де ла Барка[54] – список можно было бы продолжать бесконечно.
То, что дуэлянтом был именно будущий автор «Дон Кихота», убедительно обосновывает Луис Астрана Марин в своей фундаментальной биографии писателя.
Для нас же важен сам факт дуэли. Значит, Сервантес получил воспитание настоящего идальго, ему был близок кодекс дворянской чести. Он умел сражаться на шпагах и, судя по результату, делал это неплохо. Возможно, это была не первая его дуэль, но единственная известная нам по документам и потому неоспоримая.
После дуэли пребывание Сервантеса в Испании становится опасным, и он уезжает в Италию, оказавшись в свите будущего кардинала Джулио Аквавивы. Об этом писатель позднее напишет в посвящении «Галатеи» будущему вице-королю Арагона Асканио Колонна, с блестящими достоинствами которого он познакомился, служа «кардиналу Аквавиве в должности его камерария в Риме».
Но возникает вопрос – спасался ли будущий автор «Дон Кихота» бегством или чинно выезжал в Италию в свите посланника папского престола.
Хулио Аквавива-и-Арагон был сыном Хуана Херонимо, герцога Атри, и принадлежал к родовитой итальянской фамилии. Он прибыл в Мадрид в 1568 году в качестве легата папы Пия V, чтобы выразить соболезнование Филиппу II по поводу смерти принца дона Карлоса. Будущий кардинал, несмотря на свой юный возраст (1546 г. р.), уверенно продвигался по хитроумным лестницам ватиканских иерархий. Это был «очень добродетельный и прекрасно образованный юноша», сообщал Филиппу II испанский посол в Риме – дон Хуан Суньига, извещая монарха о приезде Аквавивы в столицу королевства. Кардинальской мантии, которую получил в 24 года (17 мая 1570 года), Аквавива в большей степени был обязан своему рангу, чем хорошему образованию и изысканным манерам. Однако он не долго проносил ее. Будучи чрезвычайно болезненным юношей, кардинал скончался 21 июня 1574 года. «В странную столицу их (делегацию папского престола. – А.К.) прислали. Обыкновенное рыночное местечко избрал себе резиденцией этот король. Здесь едва ли обитало хотя бы пятнадцать тысяч христиан. Почти все дома были глиняные, одноэтажные, такие низенькие, что кардинал, восседая на своем муле, мог без труда коснуться рукой крыш. И это была столица полумира. Из этой грязной дыры Испания управляла Бургундией, Лотарингией, Брабантом, Фландрией и сказочными золотыми царствами за океаном. Отсюда получали наказы испанские вице-короли в Неаполе, Сицилии и Милане. Еще только три силы с трудом противостояли властителю, обосновавшемуся здесь: король французский, республика Венеция и держава святого отца. В одежде и нравах всюду преобладало испанское, всесветная мода исходила отсюда. Редкие в этот дождливый ноябрьский день прохожие падали ниц перед всадником в кардинальской одежде. Но, вскинув глаза, смущались. Ехал юноша. Под пурпуровым ободком мерцало узкое, бледное, болезненное лицо. Кардиналу Джулио Аквавиве было двадцать два года
