независимость и вовсе невозможна, какие бы пламенные речи на эту тему не толкались и какие бы «освободительные» войны не развязывались. А именно сейчас она, пресловутая независимость, была Сашке ох как нужна. Чтобы съехать из этой квартирки и убраться из Вовкиной жизни. Ни он, ни она против такого расклада не были. Только он почему-то медлил. А у неё не было особого выбора. Не погружаться же в свои тридцать три во все тяжкие юных девочек, только-только приехавших покорять столицу. Что прикажете делать? Снимать дрянную квартирку с тараканами на троих? Чистить зубы по очереди и не иметь никакого личного пространства? Ходить в джинсах, купленных на распродаже китайской контрабанды? Есть шаурму, закусывая макаронами из пластикового стаканчика, превращая мерцающую матовую кожу в то, что они замазывают не самым лучшим тональным кремом? Может, в начале пути это и не страшно. Но на четвёртом десятке, привыкнув к плюс-минус неплохому качеству жизни, Сашка не могла себе представить такого расклада. То есть представить, конечно же, могла. И в представлениях этих она была несгибаема, улыбчива, всегда весела и даже ходила в робе, как героини старых фильмов о советских стройках. Весёлые картинки грустного ума. «Героини» эти, кстати, за общагу ничего не платили, так что им было попроще кое в чём.
«Побудешь пока доминионом, а что делать?.. Нет. Говорить, «что делать» ты можешь не хуже всякого. Даже лучше. А вот что на самом деле делать?»
Сашка получала неплохое жалование. Но в случае самостоятельного съёма пристойной квартиры в мало-мальски терпимом районе от него будет оставаться долларов двадцать. На двадцать долларов Сашке не выжить. Они уйдут на автобус, метро и пирожки. Точнее – пирожок.
«Один пирожок в месяц – в день зарплаты. А одеваться на что? Не говоря уже о том, чтобы хорошо одеваться…»
Такое существование Сашку не устраивало. Она к такому не приспособлена. Детство у неё было сытое, опрятное и радостное. Блаженно бездумное. Юность быстро промелькнула на фоне обездвиженных от внезапности поголовных смертей чувств, не оставив в памяти путей выхода из бытовых ситуаций. Потому что ранняя молодость обеспечена мужем. Пусть он и был не таким и не тем, но сапог у неё была не одна пара (после того как она притупила в себе иррациональную тягу к босоножкам, не соответствующим его шкале ценностей). И свежий морковный сок по утрам она выжимала себе на собственной модной кухне…
[– Ты знаешь, что именно в кроваво-красных тонах люди чаще всего скандалят и даже лишаются рассудка? А на этом «глазурированном» псевдопаркете так и хочется выцарапать слово из трёх букв!
– Не знаю. Зато я вычитал, что красное возбуждает аппетит и вообще – это самый востребованный цвет в салоне. Помнишь, как долго мы ждали заказа? И вообще, почему ты вечно иронизируешь и язвишь, вместо того чтобы просто сказать «спасибо»? Я тебя спрашивал, что ты хочешь.
– Я тебе ответила, что я хочу.
