Антинохьевич снова обращается ко мне:
– А для вас, любезная барышня, у меня подарок. – И вручает мне толстый альбом репродукций… Клода Моне. Я, пытаясь быть естественной, улыбаюсь, благодарю, открываю, а там – дарственная надпись:
«Прекрасной женщине, одной из лучших моих учениц и настоящему бойцу в память о совместном обрезании. С самыми искренними.
К.А.В.».
– Татьяна, двери моего кабинета открыты для вас в любое время. Не говоря уже о потайном лазе в моё сердце.
Слава богу, во время моих неловких расшаркиваний и смущённых благодарностей начмед вернулся в реальность и что-то там начал увлечённо рассказывать Караиму Антинохьевичу. Я быстренько ретировалась под благовидным предлогом, потому что хотела как можно быстрее домой, в ванную и спать.
Но так просто уснуть мне не удалось. Вначале позвонила утром ещё такая злобная, а сейчас приторно-мармеладная Светлана Петровна – начмед по акушерству и гинекологии – и заголосила в телефонную трубку:
– Нет, какая же ты умничка! Я никогда в тебе не сомневалась! Надо же… Сам Караим Антинохьевич…
– Да-да. Спасибо, – говорю. – Вы всегда так чутко… реагируете. – И положила трубку.
Надо ли говорить, что ещё с полгода вся больница считала меня любовницей академика!
Спустя ещё пару минут позвонил Олег и жалобно проныл:
– Мне так плохо, а Алексей Гаврилыч меня вдул по самое не балуй, а мужики удрали.
– Олег, отправляйся в ад! – сказала я и выдернула телефон из розетки. Едва прислонив голову к подушке, вдруг…
…очутилась в кафе на набережной Сены. За соседним столиком сидели Пабло и Сальвадор. И вдруг последний начинает реветь – как запойный. Наземь плюхнулся, орёт:
– Не могу больше! Ой, не могу, Паблуша! Чёта у меня там не того-ентаво…
– Чё ты не можешь-то? Галку окучить, что ли?! Говорю тебе, нельзя на русских бабах жениться!
– А это не я – она сама! – голосит Сальвадор.
– Ладно! Не голоси, пошли в мою мастерскую! У меня о прошлом годе такой же «абрикос» с Ольгой вышел. Да не ссы – там делов на пять сек – шкуру оттянуть да оттяпать кусок! Пошли! Да абсенту прихвати – нож протереть!
Проснувшись в холодном поту, я весь день листала альбом Куинджи! Ну его, этих импрессионистов и прочих кубистов. Куда как лучше реализм. Радуга. Море. Крым. Ночь. Степь. Одно плохо – зря они в биографической части альбома фото Архипа Ивановича, играющего в шахматы с Менделеевым, вставили. Так и кажется, сейчас один другому заголосит: «Не могу больше! Ой, не могу, Дмитрий! Чёта у меня там не того-ентаво…»
P.S. А помощь Караима Антинохьевича мне действительно однажды очень пригодилась. Но та история совсем не походила на рождественскую сказку. Потому что было совсем не смешно и страшно.
Прикладная косметология
Если
