Сразу выехать домой по вызову мамы Надежда не смогла. Хотя попытку сделала. Взяв с собой телеграмму, сходила к декану факультета (она заканчивала последний курс педагогического) и попросила перенести защиту диплома на осень. Потому как телеграмма гласила: «Наденька, приезжай как можно быстрее. Это очень важно. Мама».
Время телеграмм давно осталось в прошлом. Появились скайпы, мобильные телефоны. Мама о скайпе ничего не знала, даже выговорить это слово не могла. Получалось «пай», значение которого она хорошо изучила – имела пай на свою землю у фермера их поселка. Мобильный телефон, подаренный Надей, лежал в виде украшения на столе – мама не умела им пользоваться. Но коли она решилась на телеграмму, значит, действительно важно. Надежда Горчихина так и декану сказала.
О причине отправки телеграммы она догадывалась – ожидали с мамой этого всю жизнь, сколько себя Надя помнила.
Жили маленькой семьей, вдвоем – Надя и Люба-мама. Так прозвала в детстве Надежда свою маму. Папы не было. Он ушел от них, когда маленькой Надюшке исполнился годик. Вернее, не ушел, а как все говорили, «пошел на повышение», уехав в столичный город Эйск.
Поначалу пришло несколько писем. В них Платон Федорович пространно описывал свое стремительное продвижение по карьерной лестнице. Люба радовалась письмам, ими жила и всякий раз спешила к единственной родственнице по линии мужа, тете Наташе, почитать весточку от Платоши, выражая вслух надежду на скорое воссоединение семьи. Сетовала – нарядов-то у нее городских нет, надо срочно бежать к Вальке Сидорихе, пусть что-нибудь придумает. Валька – известная портниха, обшивала весь поселок.
Тетя Наташа горячо поддерживала чаяния молодой женщины, считая себя свадебной матерью Платона и Любаши. Кстати, как потом оказалось, Платону она не родственница, а бывшая подруга его покойной матери. Во время знакомства молодых Платон Федорович квартировался у Натальи Николаевны. Он был командирован в район для выполнения важных поручений от молодых бизнесменов, которые после «лихих» девяностых множились как грибы после дождя.
Когда Наталья узнала о беременности Любки, она их и поженила, за что молодая женщина до конца своих дней считала тетю Наташу благодетельницей.
Изначально женитьба в планы Платона Вихрякова не входила, по крайней мере в ближайшем обозримом времени, тем более на Любаше. Но доводы деревенской тетки Натальи, употреблявшей в разговоре «евонное дело», оказались для молодого Платона, только начинающего карабкаться вверх по шаткой лестнице успеха, мудрыми.
– Оставишь Любаху с ребенком и считай – дальше тебе хода нет! Время, конечно, другое. Не то что при коммунизме – разные партячейки, разборки… Но поверь мне, старой: все, кто раньше был наверху, останутся там же! Только по-другому будут называться. А вся эта смута пройдет, государство не потерпит долго этого разгуляя. И представь себе – ты к тому времени станешь важным начальником. И вдруг разыскивает тебя женщина с ребенком, и алименты должен ей за столько-то лет! А у тебя, может, к тому времени – жена, дети и тесть – большую посаду занимает. Представил?
От собственных слов Наталья даже раскраснелась, затем успокоилась.
– Мой тебе совет: распишитесь тихо, скромно. Родится ребенок при тебе, как положено, а потом попросишь перевода в другую область. Причину придумаешь. Конечно, сначала поедешь один, а дальше… Тебя учить не надо.
Именно так и поступил Платон Вихряков, удивившись проницательности ума тетки Натальи.
Но вскоре письма прекратились, и только время от времени в газетах появлялись статьи о выходце из народа Вихрякове Платоне Федоровиче, сумевшем за короткий период поднять отстающую экономику области. Часто появлялись фотографии: вот Платон на строительной площадке в сверкающей, новенькой защитной каске. Вот детский интернат – детишки обступили Платона Федоровича, а он с отеческой улыбкой жмет руку мальчишке, которого держит за плечи воспитательница, глядя с благоговением на дорогого гостя…
Должно было пройти много времени, чтобы Люба поняла – они с дочкой остались одни. Как-то Наталья, которую Люба продолжала считать родственницей, не выдержала и, потупив глаза, открылась:
– Женился Платошка, паршивец! Уже и ребенок родился, девка. Олей назвали. Не говорила тебе раньше, не хотела расстраивать. Он, когда письма тебе писал, уже жил с новой женой, негодник… И девка у них родилась через год после твоей Надюшки. Да теперь-то уж чего… Правда все равно откроется.
Люба сидела на скамейке, глядела в одну точку и равномерно раскачивалась – взад, вперед. Наталья забеспокоилась:
– Любань, ты чего это качаешься? Давай не дури! Иначе не стану ничего больше рассказывать. Я узнаю все через двоюродную сестру, Верку. Ейная дочка Капитолина, моя племяшка, домработницей служит в ихнем доме. Потому как женился-то он на богатой! Платошкин тесть какой-то высокий начальник. Поэтому
