золотой какой приму я вид?Чья ж эта роскошь вся? Кому принадлежит?
(Наряжается и смотрит в зеркало.)
Хоть серьги мне иметь хотелось бы ужасно!
Наденешь их – сейчас совсем уже не то!
К чему красивой быть? Совсем, совсем напрасно!
Не худо это – я, конечно, в том согласна;
Да люди красоту нам ставят ни во что
И хвалят только нас из жалости. Вот слава:
Все денег ждут,
Все к деньгам льнут;
Ах, бедные мы, право!
Сцена девятая
Гулянье
Фауст прохаживается в раздумье.
Подходит Мефистофель.
Мефистофель
Проклятья вам, негодные исчадья ада!
Ругался б хуже я, да нечем, вот досада!
Фауст
Ну что с тобой? Вот морда-то из морд!
Что там могло с тобою приключиться?
Мефистофель
Я рад бы к черту провалиться,
Когда бы сам я не был черт!
Фауст
Да ты не спятил ли, приятель?
К лицу ль тебе беситься, кстати ль?
Мефистофель
Подумай: ценный наш убор
Поп утащил, как ловкий вор.
Мамаше Гретхен показала,
А той сейчас же жутко стало:
В молитвы вся погружена
И чуткой быть приучена,
Повсюду нюхает она,
Свята ли вещь или грешна, –
А тут разгадка, видимо, простая:
Что святость в этом ларчике плохая.
«Дитя мое, – старуха шепчет ей, –
Неправое именье – лютый змей!
Снесем его царице мы небесной –
И манны нам пошлет она чудесной».
Бедняжка Гретхен от таких речей
Поморщилась, надула молча губы:
Дареному коню не смотрят, дескать, в зубы,
И чем же, мол, уж так безбожен был,
Кто мне сережки подарил?
Мать между тем попа призвать успела;
Тот сразу видит, в чем тут дело.
«Поступку вашему я рад, –
Им говорит он с постной рожей, –
Кто воздержался, тот богат».
Желудок, мол, хорош у церкви божьей;
Немало стран уж слопала она
И несвареньем все же не больна.
Одна лишь церковь может, без сомненья,
Переварить неправые именья.
Фауст
Да, все берет она сегодня, как вчера!
Король и ростовщик – такие ж мастера.
Мефистофель
Потом браслеты, кольца, брошки
Загреб он, как грибы в лукошке,
Прибрал – спасибо не сказал,
Как будто горсть орехов взял,
И посулил за то награды
В раю, а те стоят – и рады!
Фауст
А Гретхен?
Мефистофель
Мучится, жалеет:
Подарок спать ей не дает,
И день и ночь с ума нейдет,
А с ним – кто так дарить умеет.
Фауст
Бедняжка!
