ублюдок… – изнывая от боли в ушибленном колене, думал Танг. – Для чего же мы ему нужны? Может, он ищет рабов для каких-то работ? Да нет, зачем тогда ему безмозглый рукокрыл? Эту тварь ты точно работать не заставишь…»
Его ноги, стянутые веревкой, скользили по неровному полу. Однажды правая штанина за что-то зацепилась, и угрюмый извозчик, почувствовав сопротивление, резко дернул Танга вперёд. Ткань с треском порвалась, невидимая железка прочесала по ноге, и пленник едва не взвыл от боли.
Но его мычание снова проигнорировали.
Жив – и ладно.
Наконец их путь подошёл к концу; Танг понял это по тому, что угрюмый великан выпустил его воротник, позволив пленнику безвольно упасть на пол. Воин тихо охнул, стукнувшись головой о бетон, но эта боль казалась теперь сущим пустяком. Сейчас Танга одолевали весьма противоречивые чувства: с одной стороны, он испытывал облегчение от того, что им больше не елозят по полу, с другой – понимал, что на этом его муки не кончатся, с третьей – сгорал от любопытства. Эти три силы раздирали его мозг, словно лебедь, рак и щука – пресловутый воз из древней басни.
«Лучше б меня убили», – грешным делом подумал Танг.
Впрочем, он тут же спохватился и мысленно попросил прощения у Господа за свои трусость и малодушие. Совет куркинского убежища подчеркивал, что мечты о смерти являются грехом в глазах Бога, и каждый, кто чтит Его, «обязан сии дурные мысли не плодить в своей голове, иначе не видать подобным глупцам царствия небесного». И пусть Танг по жизни не был слишком уж набожным, перед лицом смерти он решил не гневить Создателя зазря.
Повернув голову, Танг вдруг увидел у стены крохотный череп. Поначалу, из-за недостатка света, воин принял его за крысиный, но, приглядевшись, с содроганием понял: человеческий.
Просто маленький.
«Детский?»
Воина тут же пробил холодный пот.
«Значит, он все-таки людоед? И меня ждет то же самое? Или он ест только детишек?..»
Танг хотел отвести взгляд, но не смог. Словно загипнотизированный, он смотрел на пожелтевшие уже кости и размышлял том, с каким чудовищем его свела коварная судьба.
«Может, это все-таки не он, а его пленники – ну, как вон тот рукокрыл?»
С другой стороны, сильно ли лучше тот, кто не ест детей сам, но скармливает их мутантам?..
За спиной послышались какие-то голоса, чей-то рык, затем скрипнули петли. Эхо снова донесло звук шагов до ушей пленного воина. Сердце Танга застучало так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из плена ребер и улетит в темноту. Он попытался убедить себя, что ничего еще не кончилось, что, если он до сих пор жив, убивать его в ближайшее время бугай вряд ли собирается.
«Вряд ли… Слабое утешение. Очень слабое».
Танг по-прежнему не знал, что случилось с его возлюбленной и братом, но предпочел верить в их чудесное спасение.
«Должна же быть какая-то надежда. Иначе руки совсем опустятся».
