я думаю и об этом тоже, но лучше – усилить индивидуальную защиту.
Дверь распахнулась и появилась Эмилия в красном платье, расшитом серебристыми цветами. Я оставил ей весь багаж, в котором хранилось бесчисленное количество шмоток. Что же до разодетого всадника, которого мои люди захватили в плен, то после разговора с ним пришлось его отпустить. Он оказался кузеном Эмилии и к барону Прасту не имел никакого отношения. Мы с Никером заверили его, что с сестрой не произойдет ничего страшного. Я подержу ее у себя, пока не получу выкуп от Праста, вот и все. А если барон откажется платить, то станет ясно, что почтенному роду Гуфье такой скупой и бесчестный жених не нужен.
Девушка поздоровалась с нами по всем правилам: сделала реверанс такой глубины, которая полагается барону.
– Проходите, располагайтесь по-семейному! – я изо всех сил пытался казаться радушным. – Рекомендую наше красное вино. Оно мне досталось от предыдущего владельца этого замка. Четыре года назад в наших местах был отличный урожай винограда.
– Благодарю, – Эмилия присела на краешек стула и даже не посмотрела на еду. – Я не голодна. Не могу даже думать о пище, когда лишена свободы.
Мы с Никером переглянулись. Надо же, перед нами робкое возвышенное создание! Магичка, например, голодать не собиралась, а ела за милую душу, измучив капризами и требованиями нашего повара.
– Отведайте птицу, – Никер кивнул на живописно запеченных рябчиков. – Я сам вам положу. Хотите?
– Нет, спасибо, – Эмилия смотрела в темный угол гостиной.
– Может, вам спеть? У меня тут под столом случайно завалялась лютня, – Никер явно пытался угодить даме.
– Мне не нравится музыка. Я ничего в ней не понимаю.
– А у меня в подвале стоит рояль, – я включился в разговор. – Но я его никогда-никогда не вытаскиваю.
– Что такое рояль? – с интересом спросил Никер.
– Что-то вроде клавесина, только больше. Их часто находят в кустах… впрочем, не будем об этом. Эмилия, если вы не голодны, может, примете участие в нашей беседе? Мы обсуждали, каким образом лучше убивать магов: ударом копья или через повешение на сосне. Никер считает, что повешение неэстетично. Лицо синеет, глаза пучатся, да и сама сосна выглядит отвратительно… А вы что думаете об этом?
Щеки Эмилии слегка покраснели.
– Я не разбираюсь в магах и в способах их убийств, господин барон.
– Арт! Прошу, перестань! – Никер все никак не мог привыкнуть к моей манере общения с дамами. – Миледи, простите его. Он – простой рубака-парень, способный только вести за собой военные отряды.
– Господин барон не только на это способен, если то, что я слышала о нем, правда.
– А что вы слышали? – тут же отреагировал поэт, стараясь вовлечь Эмилию в беседу.
Девушка испытующе посмотрела на меня и, видимо, решила, что я не стану ее немедленно пытать каленым железом или подвергать иным пыткам, если она
