шлюпке, а вернее, в планетоходе, в который после посадки трансформировалась спасательная капсула, их оказалось семеро. Четверо харририан, двое нэйджалов и он сам – искатель приключений с планеты Земля. Прошло меньше недели с того момента, как Огюст первый раз столкнулся с представителями других миров. К харририанам он привык практически сразу. Почему бы и не привыкнуть. Очень даже похожи на людей. Две руки, две ноги, глаза, рот, нос… Э… вот тут-то ты, брат, соврал! Носа у харририан и в помине нет. Землянин скосил глаза на сидевшего рядом механика с далекой Агавы. С двух сторон горло харририанина располосовали дыхательные щели. Когда Моришаль увидел их в первый раз, то подумал, что уж очень похожи на жабры небольшой акулы. Вот и сейчас сквозь прозрачный пластик универсального дыхательного синтезатора, который стянул горло харририанина на манер широкого ошейника, «головорез» наблюдал, как вибрируют кожные складки. Они жадно засасывали кислородную смесь, обильно сдобренную приправой из гелия и серы. Это же надо, какой фортель выкинула природа! Огюст удивленно покачал головой. Ртом и говорят, и едят, как мы, как люди, а вот вдохнуть – слабо. Взгляд капитана поднялся немного выше и вонзился в глаза харририанского механика. Складывалось впечатление, что в лицо инопланетянина вросли очки. Такие, знаете ли, большие черные «капли», модные где-то в середине восьмидесятых годов прошлого века. Под ними ни хрена не видать. Одна чернильная мгла, такая же непроглядная, как вечная ночь его родной Агавы. От этого постоянно чудится, что харририане что-то скрывают и нарочно прячут глаза.
Инопланетянин словно почувствовал взгляд человека. Закрыл лицо своей трехпалой рукой. Он делал вид, что скребет лысый череп, но на самом деле действительно заслонялся. Моришаль вспомнил, что кто-то из «головорезов» рассказывал: аборигены Агавы очень чувствительны к любому нажиму, пусть даже и выражающемуся в обычном, слегка затянувшемся взгляде.
Ну, что ж, Огюст решил не обострять ситуацию. Он тут же отвел глаза в сторону. Правда, не очень далеко. В тесной спасательной шлюпке просто невозможно смотреть в никуда. Все время натыкаешься на чей-нибудь взгляд. На этот раз землянин попал под прицел больших жабьих глаз командора Хризика.
– Почему вы не отдыхаете, господин капитан? До лагеря еще три часа сорок семь минут.
Двухсоткилограммовый ящер лежал прямо на полу в проходе между ненавистными ему антиперегрузочными креслами. Дело в том, что при посадке нэйджала пришлось привязывать сразу к двум креслам. Как впоследствии признался сам командор, для него это были худшие минуты жизни. Именно с тех самых пор Хризик и невзлюбил земную мебель, предпочитая ей голый решетчатый настил палубы.
– Вы думаете, за три дня я еще не наотдыхался? – Огюст Моришаль поерзал на сетчатом сиденье. – Ох, с каким удовольствием я бы сейчас выбрался наружу и прогулялся пешком!
– Нельзя. У нас приказ как можно скорее добраться до лагеря. – Ящер хотя и лежал на полу, но как-то весь подтянулся
