(Иеремия также “остался жить среди народа”).
Через месяц Навуходоносор приказал своему военачальнику стереть город с лица земли. И Навузардан “сжег Дом Господень и дом царя, и все домы в Иерусалиме… и стены вокруг Иерусалима разрушило войско халдейское”.
Храм был разрушен, его золотая и серебряная утварь разграблена, а Ковчег Завета навсегда исчез. “Предали огню святилище Твое”, – сокрушался автор 73 псалма. Все священники Храма были убиты по повелению Навуходоносора. Стены первого Храма и дворца, вероятно, рухнули в лежавшую внизу долину: “Как потускло золото, изменилось золото наилучшее! Камни святилища раскиданы по всем перекресткам”[28].
Улицы опустели: “Как одиноко сидит город, некогда многолюдный”. Богатые обеднели: “Евшие сладкое истаивают на улицах”. Лисицы бегали по голой горе Сион. Все иудеи скорбели по городу, истекавшему кровью: “Иерусалим сделался мерзостью среди них”: “…горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его. Нет у него утешителя из всех, любивших его”.
Разрушение Храма воспринималось, должно быть, как гибель всего народа. “Пути Сиона сетуют, потому что нет идущих на праздник; все ворота его опустели, священники его вздыхают… И отошло от дщери Сиона все ее великолепие… Упал венец с головы нашей”. Казалось, наступил конец света, или, словами Книги пророка Даниила, “поставление мерзости запустения”. Иудеям грозило исчезновение – как и любому народу, от которого отвернулись его боги. Но евреи каким-то образом обратили и эту разрушительную катастрофу в созидательный опыт, который, с одной стороны, еще более увеличил святость Иерусалима, а с другой – сформировал наглядный прообраз будущего Страшного суда. Для всех трех “религий Книги” Иерусалим отныне стал площадкой, на которой разыграется трагедия Последних дней и воздвигнется царство Мессии – то есть произойдет тот самый апокалипсис (греч. “откровение”), о котором впоследствии проповедовал Иисус. Для христиан напряженное ожидание конца времен стало одним из краеугольных камней веры, однако пророк Мухаммед усмотрел в разрушении Храма и города Навуходоносором лишь свидетельство того, что евреи лишились божественного благоволения, а это, в свою очередь, открывало путь его собственному кораническому откровению.
В Вавилонском плену часть иудеев сохранила свою приверженность единому Богу и Сиону. В те же самые годы, когда поэмы Гомера утверждались в архаической Греции в качестве общенационального эпоса, евреи начали идентифицировать себя через библейские тексты и память о своем покинутом городе: “При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы”. И даже вавилоняне, согласно 136 псалму, ценили по достоинству иудейские песни: “Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши – веселья: «пропойте нам из песней Сионских». Как нам петь песнь Господню на земле
До сих пор не найдено никаких остатков Первого Храма. Однако Иеремия на удивление точен: военачальники Навуходоносора действительно расположили свою ставку у Средних ворот, поскольку отсюда было удобнее контролировать Иудею, а их имена, перечисленные в Книге Иеремии, подтверждает один из текстов, найденных в Вавилоне.
Навуходоносор назначил царского министра Годолию марионеточным правителем Иудеи. Но поскольку Иерусалим лежал в руинах, Годолия сделал своей резиденцией город Мицпу к северу от разрушенной столицы. Вскоре иудеи восстали и убили Годолию, и Иеремия, которому тот покровительствовал, был вынужден бежать в Египет. С тех пор о нем ничего не известно.
