уже не мог отправлять обязанности первосвященника в Храме, Александра хотела, чтобы этого сана (на который Ирод, этот выскочка-идумеянин, этот полуараб, разумеется, рассчитывать не мог) был удостоен ее сын, подросток Ионафан, младший брат Мариамны. Ионафан не только имел все права на царский престол, но и отличался необыкновенной, влекущей к себе красотой, а в ту эпоху верили, что внешняя красота свидетельствует о расположении богов. Куда бы он ни шел, его всюду окружала толпа. У Ирода были все основания остерегаться этого мальчика, и он решил проблему, назначив первосвященником никому не известного еврея из Вавилонии. Александра тайно призвала на помощь Клеопатру. Антоний к тому времени присоединил к владениям египетской царицы Ливан, Крит и Северную Африку, а также передал ей одно из самых ценных владений Ирода – рощи бальзамовых деревьев и финиковых пальм под Иерихоном[54]. Ирод взял их у нее в аренду, но было очевидно, что она жаждет обладать Иудеей, которой некогда владели ее предки.
Используя красавчика Ионафана как наживку, Мариамна и ее мать послали портрет мальчика Антонию, который, как и большинство мужчин той эпохи, в равной степени ценил и женскую, и мужскую красоту. Клеопатра, в свою очередь, обещала поддержать притязания Ионафана на власть. И потому, когда Антоний пригласил подростка к себе, Ирод серьезно встревожился и отказался отпускать его. Он установил за тещей строжайший надзор в Иерусалиме, но Клеопатра посоветовала ей тайно бежать с сыном в Египет, обещав укрыть их. Александра подготовила два гроба, в которых ее с сыном должны были тайно вынести из дворца.
В конце концов Ирод, который ничего не мог поделать с популярностью Маккавеев, не в силах противостоять мольбам жены, в праздник Кущей поставил Ионафана первосвященником. Когда юноша “в полном первосвященническом облачении приступил к алтарю, чтобы принести жертву и совершить все по установленному ритуалу, и при этом обнаружилась его необыкновенная красота и статность, явный признак его родовитого происхождения, собравшуюся толпу народа охватил экстаз”. Люди стали “громко и бурно выражать свой восторг кликами и пожеланиями всякого благополучия”. Видя все это, Ирод решился привести свой замысел в исполнение и сделал это в присущем только ему стиле. Он пригласил Ионафана в свой роскошный дворец в Иерихоне; он был подозрительно ласков; ночь выдалась влажной и жаркой, и первосвященнику предложили искупаться. В бассейне подельники Ирода схватили юношу и удерживали его под водой, пока он не захлебнулся. Тело Ионафана обнаружили только утром, Мариамна и ее мать обезумели от горя и негодования; Иерусалим погрузился в глубокую печаль. На похоронах Ионафана разрыдался и сам Ирод.
Александра сообщила об убийстве Клеопатре, чье сочувствие было продиктовано исключительно политическими интересами: египетская царица сама убила по меньшей мере двух, а возможно, даже трех своих братьев. Клеопатра потребовала, чтобы Антоний вызвал Ирода в Сирию и чтобы тот оправдался
Эти рощи представляли собой один из самых ценных “люксовых брендов” древнего Средиземноморья: из иерихонских фиников делали финиковое вино, а бальзамовые деревья давали гилеадский бальзам, высоко ценившийся не только за его лекарственные свойства (считалось, что он исцеляет головные боли и катаракту), но и за уникальный аромат. Клеопатра также захватила большую часть побережья, включая Иоппию (Яффо), оставив Ироду единственный порт – Газу.
