недостойных ее происхождения и таланта. Чистоплюйкой моя героиня не была и с людьми, которых духовно «окормляла», особо не церемонилась. Не скрывала, по крайней мере, в своих письмах, что сама в нравственном отношении вела себя не так, как хотелось бы. Это умолчание о некоторых периодах ее жизни, на мой взгляд, объясняется исключительно тем, что она не любила говорить о действительно выстраданных вещах. Ведь все эти выпавшие из поля зрения ее биографов годы Блаватская, как она признавалась, настойчиво «искала встречи с неведомым».
К тому же она боялась огорчить своих родственников рассказом, почему, как и с помощью кого овладела эзотерической мудростью Востока. Не забывайте, что вся ее родня относилась к людям консервативным, считавшим себя добрыми христианами.
Как она вспоминала, родственники предпочли бы видеть ее обычной проституткой, чем тем, кем она была на самом деле, – женщиной, с головой погруженной в занятия оккультизмом. И только спустя много лет после начала ее странствий сестра Вера и тетя Надежда Андреевна наконец-то признали ее главные идеи о высоком оккультизме достойными внимания. Эти идеи поразили их воображение, и близкие поддержали ее. Иначе ей пришлось бы совсем туго.
Вместе с тем Вера Петровна долгое время наотрез отказывалась поверить в реальное существование Учителей, чем основательно огорчала Блаватскую, а ее тетя Надежда Андреевна Фадеева поверила в них только на короткое время под сильным нажимом племянницы. Зато впоследствии некоторыми своими фантазиями и рассказами о непостижимом и необъяснимом сестра Блаватской превзошла даже ее.
Ощутимый удар по посмертной репутации Блаватской нанес не столько Всеволод Соловьев, автор посвященной ей и изданной после ее смерти книги «Современная жрица Изиды», сколько ее двоюродный брат – граф Сергей Витте, рассказавший о ней в своих воспоминаниях много такого, о чем близкие родственники предпочитают забыть.
Правда, нашлись заступники, защитники ее доброй репутации, которые не преминули отметить, что, когда Елена Петровна вернулась в Россию в конце 1858 года, семь лет находясь неизвестно где, ее двоюродный брат Сергей был в чересчур нежном возрасте, чтобы иметь о ней собственное мнение. До сих пор трудно понять, зачем выдающемуся государственному деятелю и барину по своей натуре понадобилось вывешивать перед всем светом грязное белье своей ближайшей родственницы.
Можно с уверенностью предположить, что всем своим непокладистым и авантюрным характером она крепко насолила его матери, Екатерине Андреевне Витте, тетке Елены Петровны. Не забудем о том, что после смерти своей сестры Елены Андреевны, матери Блаватской, тетя Катя, как ее называли сестры Ган, приняла основную заботу по образованию и воспитанию племянниц Лели и Веры, а также племянника Леонида. Ведь бабушка детей Елена Павловна Фадеева уже тогда была серьезно больна.
Блаватская вновь и вновь искала подтверждения своей платонической
