морского моллюска, называемого «конк». Запеченная рыба – кажется, это был морской окунь. Крабы, цыплята. На гарнир – рис, грибы, зеленый перец. Все приправлялось острым соусом и соусом из белого вина.
А вот с алкоголем получился облом. Как выяснилось, на островке царил строгий сухой закон. Если бы не предусмотрительный Дед, всюду таскавший с собой плоскую фляжку со спиртом, так бы день и пропал зря.
Поручик попробовал пошутить на эту тему с обслуживающим персоналом, но вместо улыбки, хотя бы жалкой или дежурной, встретил на лицах непроницаемые маски. Он молча закончил обед, учтиво поблагодарил хозяев и вышел на улицу. Здесь уже прохаживались Кэп и Марконя.
– Ну, и как тебе? – спросил его связист.
– Странный островок, – процедил старший лейтенант. – И народец тут странный. Взять хоть этого Фармера. Профессор – и вдруг тюремный начальник! Разве такое может быть? – удивился он.
– Да. Например, профессор Менгеле из Освенцима, – ответил Марконя.
– Нет, серьезно. Странно это, господа, – негромко проговорил Кэп. – Не менее странно, чем наша сборная команда. Кубинский катер, американская тюрьма, русский спецназ. И, кажется, имеется кто-то еще, о ком мы пока не знаем.
Тем временем из столовой показались и кубинцы. Впереди – команданте Фидель, за ним – помощник Лопес, а следом – вся дюжина матросов. К командиру катера со стороны причала подбежал местный техник и доложил:
– Катер заправлен, можете отправляться.
Кэп, не доверяя себе, пересчитал кубинцев, потом посмотрел на Фиделя:
– А вы что, так всей кучей на обед ходили? И вахтенных не оставляли?
– Зачем? – пожал тот плечами. – Обедать в две смены у нас нет времени. Нужно быстрее двигаться обратно.
Кэп неуверенно покачал головой:
– Ну, не знаю. Вообще-то, так положено.
Кубинский командир беспечно махнул рукой.
– Ерунда, не первый год в море ходим. Боитесь, что они что-то украли или сломали?
И весело улыбнулся ослепительно-белыми зубами. Становилось понятно, почему капитан третьего ранга командует торпедным катером и возит заключенных.
Обратно они шли с крейсерской скоростью, не превышавшей восемнадцати узлов. Смеркалось. Поручика снова не отпускало гнетущее состояние, словно ожидание какой-то беды. Он устроился на носу катера, рядом с носовой пулеметной установкой. Неожиданно до него донесся голос впередсмотрящего. Поручик повернулся к унтер-офицеру Лопесу, который хорошо понимал по-русски и служил переводчиком.
– Что он говорит?
– Впереди по правому борту неподвижное судно, – пояснил тот. – У них поднят сигнал «Терплю бедствие». Возможно, напоролся на Акулью банку – это мель, она у нас по левому борту осталась.
– Сходим посмотрим? – предложил Поручик. – Все какое-то развлечение.
– Это наша прямая обязанность, – серьезно
