срать!
Коптин рассмеялся и услышал в ответ радостный девичий смех.
«Инструкция», вновь всплывшая в мозгу, вдруг вспыхнула, рассыпая искры, как бенгальский огонь, мгновенно превратилась в порошок, бесследно исчезнувший на фоне темно-синего вечернего неба.
Но тут же пропали и небо, и лес, и сам он: они бросились друг к другу, влекомые неясно чем.
Майор Горбунов, стоявший возле лошадей, с легкой грустью наблюдал эту на редкость щемящую сцену.
Поцелуй был долгим и жарким.
– Я буду помнить тебя всю жизнь! – сказала Лада Мелентьевна Коптину, совершенно не обращая внимания на майора Горбунова, стоящего в тридцати шагах от них и слышащего каждый вздох.
В глубине княжьего двора вдруг басом гавкнула собака, проснувшись, видно, и почуяв чужого. Ее поддержали другие собаки.
– Буду помнить всю жизнь! – повторила княжна и, быстро отступив от Коптина, не глядя уже на него, закрыла калитку.
Коптин, повернувшись, как автомат, двинулся назад, к лошадям, глядя себе под ноги…
Майор Горбунов собрался вскочить на коня и вдруг покачнулся так, что упал бы, не ухватись он за луку седла: он не мог оторвать левую ногу от земли и вставить ее в стремя… Почему? Ему чего-то недоставало.
Он начал лихорадочно соображать…
Коптин, уже сидевший на своем коне, вопросительно глянул в его сторону:
– Ну, что ты там застрял?
– Сергей… – хрипло сказал Горбунов. – У меня ноги нет…
– Как – нет ноги?
– Нет правой ноги.
– Шутишь?
– Слезь, посмотри.
Коптин, соскочив с коня, подошел к Горбунову.
– Правда… А что произошло?
– Когда вы поцеловались и она сказала тебе: «Буду помнить тебя всю жизнь», у меня зачесалась нога… Но не сильно. Я не стал чесать… – Горбунов рассказывал как-то обиженно-обстоятельно, еще не осознавая ужас случившегося. – Ну вот. А потом стал ногу левую в стремя вставлять и понял вдруг, что если левую ногу – в стремя, то на чем же стоять тогда буду?
– Не болит?
– Нет, не болит.
– Похоже, что старая культя у тебя. Вполне зажившая давно.
– Выходит, что твое прощание и моя правая нога состояли в какой-то причинно-следственной связи…
– Выходит, так, – согласился Коптин.
– Что ж делать-то? – горестно выдохнул майор. До него уже доходил масштаб происшедшего.
– Возвращаться быстрей. А там уж разберемся.
– А что «уж разберемся»-то? Нога ж не отрастет?
– Ну, думаю, разрешат нам вернуться, повторить задание. Ну, обойдемся без прощания. Ну, нога и появится!
– Ну что ты все «нукаешь»? Не запряг еще.
– Кого «запряг»? – Коптин не уловил иронии, восприняв реплику буквально. – Какой
