завтракали, – в Древней Руси, в Батыевы времена…
– Конечно… Я понимаю, Алеша… – смутилась Олена. – Я разгулялась на широкую ногу, верно? Своей коровы у вас нет, ульев нет, даже хлеба вы не сеяли по весне. И озимое тоже, видать, не взошло… Все покупать вам приходится… А денежки-то лучше б поберечь, хоть к осени козочку купили б!
– Ой, перестань, Олена!
– Ну да, ну да… Садись-ка! Пусть это будет праздничный завтрак!
– Праздничный? Да что ж тут праздничного? Три черпака с молоком – ради праздника?
– Конечно! Ты смотри, хлеба-то сколько! И черный, и белый! А черный какой, а? Объедение! И белый пшеничный! Пушистый, страсть! Понюхай только, – умирать не захочешь! А ломтями какими богатыми я порезала – не видишь? Батон на шесть частей резала! И меда – миска же! Что же тебе не так? – Еще чуть-чуть, и на глазах Олены выступили бы слезы. – Хлеб, молоко, мед… Ешь сколько хочешь, будь любезен!..
– Спасибо. А что касается завтрака, то мы еще едим обычно сыр с маслом, колбасу… Да, на завтрак! Иногда даже сосиски, пельмени… Знаешь, что это такое?
– Знаю, Алеша. Только я тебе сказать хотела еще вчера, что сосиски и пельмени есть нельзя. Пельмени можно только сверху – тесто, да и то если начинка изнутри не сильно его испачкала. А сосиски можно только сосать. Они поэтому, наверное, так и называются: голодно если стало, пососи – легче голод перетерпеть будет…
– О господи! Что ты несешь?
– Я ничего не несу, – удивилась Олена. – Я же стою. С пустыми руками. Ты не заболел ли у нас, Алексей?
– Да нет, не смотри так. Я просто удивился: голод перетерпеть… Как его перетерпишь-то?
– Ну, до сна. А как заснешь, глядишь, сон приснится. Во сне поешь.
– А проснулся когда?
– Ну, тут уж утро вечера мудренее… Даст Бог день – даст и пищу! – Заметив, что Алексей полез в холодильник за колбасой, Олена молитвенно сложила руки на груди: – Не надо, пожалуйста, не надо!
– Это почему же ты к нашим продуктам так?
– Ядовитые они! – заговорщицки прошептала Олена. – У вас здесь почти вся пища ядовитая. Лучше ее не есть. Вот молоко. Оно хорошее. И хлеб… Зря ты так на меня смотришь… Просто ты не понимаешь, привык. А я – чувствую!
Алексей хотел что-то возразить, но не успел: из большой комнаты зазвучала музыка – полонез Огинского.
– Ох! – восхитилась Олена. – Вот музыка у вас, в вашем будущем, – райская! Не музыка – счастье! Бездонное, безграничное! – Не в силах сдержаться, Олена раскинула руки и поплыла по кухне, кружась. – И ведь инструмент-то какой – на все голоса! Так и поет, за душу берет…
Тоже услышав известный мотив, Николай Аверьянов выскочил из душа и бросился в большую комнату…
– За душу берет, в небо лететь с собой тянет… – продолжала кружиться в танце Олена. – Сердце радостью наполняется.
– Издеваешься? – хмыкнул Алексей. – «Сердце радостью наполняется»… Это ж сотка, отцовский мобильник.
