style="font-size:15px;"> – Ты ужинала? Может, сходим куда-нибудь, поедим?
– Я ем дома. Не каждый может себе позволить питаться в ресторанах.
– Я угощаю!
– Спасибо, не надо. Зачем тратиться?
– Для тебя мне ничего не жалко. Кстати, мы классно смотримся: ты – в черном, я – в белом. На нас будут бросать завистливые взгляды…
Он ненавидел себя за плоские реплики, за пустоту, которая стояла за ними.
Уля не садилась в машину, но и не уходила, словно заставляя себя играть заданную роль. Тарханин чувствовал, что начинает ей нравиться. Она боролась с этой нежданной симпатией…
Он говорил бессмысленные слова, чтобы удержать ее.
– На тебе вечернее платье! – заметил он. – Собираешься в театр? Или на вечеринку? Возьми меня с собой. В качестве эскорта.
– Ты ничего не понимаешь, – покачала она головой. – Я иду домой, а не из дому.
Ее волосы были уложены в пышный валик. Слабый аромат средства для укладки смешивался с духами и потом. Будь ее платье другого цвета, под мышками виднелись бы мокрые пятна. Это был запах ухоженного чистого тела, которое поддерживало здоровый теплообмен.
«Неужели даже запах может измениться? – подумал Тарханин. – Я помню аромат юности, а теперь мы оба зрелые люди…»
Он сделал открытие: запах человеческого тела неповторим и врезается в память наряду со всеми остальными особенностями женщины.
– Где твой фотоаппарат? – с глупой улыбкой спросил он.
– Я сегодня не работала… У нас случилось несчастье. Умерла соседка, тетя Тоня. Мне поручили заказать кое-что для похорон.
Тарханин невольно бросил взгляд на окна первого этажа.
– Ты знаешь, где она жила? – удивилась Уля.
– Нет…
– Значит, догадался. Тетя Тоня помнила меня ребенком, иногда они с мамой закрывались на кухне и долго-долго разговаривали… – На ее переносице залегла горестная складка, но глаза остались сухими. – Не могу плакать. После мамы как отрезало.
– А отчего она умерла?
– Кто, мама?
– Соседка.
Ульяна повернулась в сторону подъезда и вздохнула:
– Упала с лестницы, ушиблась головой… и все. В ее возрасте кости становятся хрупкими… Ужасно жалко.
– Кто-нибудь видел, как это произошло? – отчего-то заинтересовался Тарханин.
– Кажется, нет… Я не знаю. Ее нашли уже мертвой… Вызвали «Скорую», милицию…
Он подумал, что черное платье Ули – траурное, а не вечернее.
– Тетя Тоня любила смотреть в окно, – зачем-то сказал он.
– На что ты намекаешь?
– Она видела нас с тобой… других… кто приходит, кто уходит… какие машины стоят во дворе…
Молодая женщина вспыхнула, первым ее побуждением было оттолкнуть Тарханина и уйти. Собственно, она давно могла бы это сделать.
– Все старушки обожают следить за соседями, – поспешил добавить
