в периодических исчезновениях Алекса не было ничего необычного. Он мог уехать, не предупредив, и вернуться через неделю-полторы с каким-нибудь подарком и букетом цветов как ни в чем не бывало, поцеловать меня и небрежно спросить:
– Скучала, любимая?
Я никогда не спрашивала, куда и зачем он отлучается, где пропадает, почему возвращается домой со странным блеском в глазах, почему пару дней после возвращения находится в возбуждении и вообще ведет себя необъяснимо. Я хорошо знала причины этих отлучек, но говорить об этом не решалась – знала, что не поймет, рассердится, накажет.
В самом начале нашей совместной жизни я позволила себе задать вопрос. Нет, не так. Алекс пропал внезапно – просто исчез на неделю. Я в панике звонила его родственникам, пыталась дозвониться ему – но оба телефона не отвечали. Я сходила с ума от страха, от тревоги и от того, что мне казалось – все, он меня бросил, я его не увижу никогда. А воскресным вечером он как ни в чем не бывало открыл дверь, бросил у порога спортивную сумку и шагнул ко мне, замершей у камина:
– Здравствуй, Марго. Скучала?
– Где ты был? – тоном сварливой бабы осведомилась я, с удивлением отметив, что даже голос мой изменился.
– У меня были дела, – все еще спокойно ответил он, снимая пиджак.
– Дела?! Что это за дела, о которых нельзя предупредить заранее?!
– Марго! – предостерегающе произнес Алекс, но я и это проигнорировала:
– Я восемнадцать лет Марго! Где ты был?!
– Ты не вправе задавать мне такие вопросы.
– Да ты что?! А я кто? Не жена тебе?
– Это не дает тебе права…
– Да что ты заладил?! Говори, где был! – заорала я, не помня себя, и тут-то и случилось…
Алекс схватил с каминной полки канделябр на двенадцать свечей и что есть силы швырнул в меня. Будь я меньше ростом – и железяка с зажженными свечками раскроила бы мне голову, а так удар пришелся в плечо, но на мне была синтетическая водолазка, моментально вспыхнувшая на груди… Я онемела от шока, стояла и смотрела, как горит одежда, а вместе с ней уже и кожа на груди. Гортанный вскрик пришедшего в себя Алекса вывел меня из ступора, я сразу почувствовала боль, упала на пол, пытаясь сбить пламя. Он накинул на меня пиджак, бросился в кухню и вернулся с кувшином воды, вылил ее на тлеющую водолазку. Сбить пламя удалось, но расплавившаяся синтетика впаялась в кожу на груди, причиняя невыносимую боль. Алекс, совершенно обезумевший от содеянного, метался вокруг и выкрикивал что-то по-армянски. Я слышала, как он звонит врачу, просит его приехать быстрее, но от боли сознание мутилось.
Очнулась я в спальне на кровати, коснулась рукой груди и обнаружила повязку. Резкий запах лекарства ударил в нос, я поморщилась и чихнула.
– Марго…
Я с трудом
