ухватить ее. Она ловко уклонилась, в последний момент. Получив резкий удар по бицепсу, Принт сконфужено отступил, массируя онемевшую руку. Она недвижно стояла напротив, сжав белые красивые руки в маленькие кулаки. Светлый локон прикрыл левый глаз. Она злорадно улыбнулась, слишком натянуто для истинной радости, но бой был не окончен. У баритон-лейтенанта все закипело от ее улыбки и он снова перешел в наступление. Она, смотря ему в глаза, пятясь задом, переступила через порог.
– Хек! – Принт резко выбросил левую руку вбок. Когда ее взгляд на мгновение отклонился в сторону, он толкнул ее раскрытой ладонью в живот и она упала, теряя равновесие, в распахнутый люк, за которым оскалив зубы стоял бас-сержант. Волосатая рука схватила ее за талию, а другой он уже заламывал ей руки за голову.
– А девчонка что надо, не правда ли, лейтенант? – он довольно заржал. – Она еще и кусается. Прямо ведьма с луны Мятой, – он ударил ее по щеке.
– Вот и все детка, – Принт приподнял ей подбородок. – Я с тобой могу сделать что угодно. Ты совершила нападение на офицера «патриотической полиции».
Он сомкнул наручники на ее вывернутых за голову запястьях.
– Ну-ка привяжи ее к этому креслу, – лейтенант пальцем указал на сиденье посреди комнаты.
Сержант молча подтолкнул Маарми, незаметно сдавив налитую грудь.
– Ты можешь быть свободен, бас-сержант Гарц.
Солдат явно разочарованный вышел. Беззвучно закрылся люк.
– Все, птенчик, – лейтенант отцепил от ремня небольшой металлический предмет. – Сейчас я задам тебе несколько вопросов и ты ответишь на них. Разве нет?
Он огромной ладонью отыскал почти детское плечико. Раздался треск рвущейся материи. Принт снова окинул Маарми жадным взглядом: теперь туника скрывала только одно плечо, а оторванный клок материи лежал на животе. Розовый сосок бесстыдно выглядывал из-под остатков одежды. Принт, молча сопя, размотал толстую проволоку. Он умело прикрепил кусочком пластыря один из проводов к обнаженному предплечью, другой провод, оголенным концом, резко воткнул в ровно поднимающуюся девичью грудь. Она тихонько вскрикнула.
– Ты знаешь, что это такое? – Принт воодушевленно посмотрел на ее побледневшее личико. – Это машина для развязывания языков. Вначале сознаешься во всем ты, а потом твой папа. Поверь моему опыту, я проделывал это много раз. До тех пор пока...
Его прервал мелодичный звон, под экраном видеофона загорелась лампочка. Принт подошел, нажал кнопку и, стал так, чтобы загородить собой вид комнаты. Когда изображение, приобрело четкость, на экране возник пожилой мужчина. Он непонимающе воззрился на полицейского, явно забыв заготовленную заранее фразу.
– Что вам угодно? – резко спросил офицер.
– Мне нужен Радлиф. Но я вижу, что не вовремя. Тысячу извинений.
Вся картина на экране сошлась в точку и погасла. Принт обернулся к креслу: Маарми сидела в подавленном состоянии. Он набрал на панели видеофона номер. Появилось изображение сидящей за столом женщины.
–
