друг на друга манерой говорить и жестами, но внешне принадлежали к противоположным типажам. Руслан уродился в отца – был такой же чернобровый и черноглазый. Игорь же пошел в мать – невысокий, полный, с круглым добродушным лицом, пшеничного цвета волосами и честными голубыми глазами.
Вечер закончился быстро: после ужина хозяйка предложила гостям отдохнуть, а Евгений с Алевтиной возражать не стали, так как действительно утомились в дороге.
Евгений уснул мгновенно. Аля лежала рядом с ним в пахнущей цветочным мылом постели совершенно без сна.
Такое с ней редко, но бывало: вот только-только она умирает от желания спать и думает, что уснет раньше, чем коснется щекой подушки, но едва добирается до вожделенной кровати, как понимает, что сна – ни в одном глазу.
Тихо и осторожно, чтобы не разбудить Женю, Аля повернулась на бок, обняла парня руками и уткнулась лицом ему в плечо. Еще каких-то два месяца, и они будут засыпать и просыпаться вместе ежедневно. Щурясь со сна, готовить вместе завтрак, рассказывать за утренним кофе друг другу приснившееся. Строить мелкие планы на день и глобальные – на жизнь. Расставаясь на восемь рабочих часов, прощаться поцелуями так, будто разлучаются на восемь лет, и через пятнадцать минут уже отправлять друг другу сообщения с лишь им одним понятным кодом: «Скучаю… Люблю. Жду встречи!» А в течение дня, ожидая вечера, то и дело бросать взгляд на часы и досадовать, что стрелки движутся так медленно. Встречаться с такой горячностью, как после долгой разлуки, бросаться к друг другу с объятиями, будто в аэропорту, и вновь целоваться. И идти по улице домой, держась за руки, словно подростки.
– Спасибо тебе за счастье, – прошептала Аля в горячее плечо спящего Евгения. Тихонько поднявшись, накинула на плечи легкий халатик, сунула ноги в тапочки и вышла на балкон.
Было душно, несмотря на открытую форточку. Казалось, воздух сгустился до состояния желе. На улице оказалось чуть прохладней, чем в комнате, и Аля, с удовольствием потянувшись, сделала глубокий вдох. Воздух ей показался очень вкусным, совершенно не таким, как в ее загазованном Подмосковье. Все здесь было по-другому – и тишина, такая глубокая, будто кто-то, повернув невидимую ручку, выключил все звуки в мире, и небо – угольно-черное, и звезды – большие и серебряные, как старинные монеты. В какой-то момент девушке подумалось, что вот это и есть абсолютное счастье. Не шумное, как разгулявшаяся свадьба, не игристое, как шампанское, не бурное, как горная речка. А такое спокойное, гармоничное, идеально круглое. Может, попросить Женьку задержаться в этом месте не на неделю, как они планировали, а на две? Конечно, чтобы не стеснять родственников, можно у кого-нибудь снять жилье. В идеале бы подошла комната в деревенском доме у какой-нибудь милой бабульки. Алевтине все не давала покоя идея пожить хотя бы эти семь дней простой деревенской жизнью. А почему бы и нет? Отпуск у обоих только-только начался. Она решила, что утром обязательно поговорит с Женей на эту тему.
Потом она опять
