горько-древесный аромат.
– В карманах документы, – напомнила Петровна.
– Да-да, я сейчас.
Во внутреннем кармане пиджака лежал загранпаспорт. С не очень удачной фотографии на Лию смотрело широкоскулое, точно топором рубленное, мужское лицо. Лицо было незнакомое, но Лию отчего-то не покидало смутное ощущение уже виденного. Кому принадлежит паспорт, она прочесть не сумела: буквы расплывались и не желали складываться в слова.
– Там еще и кошелечек, глянь-ка. – Петровна присела на край кровати и с детским любопытством уставилась на Лию.
От дорогого кожаного портмоне пахло так же приятно, как и от пиджака. Наличности в кошельке оказалось немного, всего тысяча сотенными купюрами, но три кредитные карточки говорили о том, что хозяин топором рубленного лица – человек небедный, а внушительная стопка визиток красноречиво намекала на его обширные знакомства. Совершенно непонятным оставалось лишь одно – как пиджак, портмоне и паспорт очутились среди ее вещей.
– Ну, все на месте? – Глаза Петровны подозрительно сузились.
– Да, кажется. – Лия очень надеялась, что женщина не расслышит ложь в ее голосе. Может быть, этот незнакомец, хозяин пиджака, как-то связан с тем, что с ней случилось. И пока она все до конца не выяснит, вещи должны оставаться у нее.
– А телефон? Про телефон-то почему не вспоминаешь?
– Забыла.
Значит, еще и телефон есть. Хорошо, с помощью телефона можно будет связаться с его владельцем.
– Забыла? – Взгляд Петровны сделался настороженным, но потом морщинистое лицо расплылось в улыбке. – Да и то верно, у тебя ж с головой проблемы. Ты глянь на телефончик-то, вдруг вспомнишь что.
Ничего она не вспомнила, повертела растерянно мобильник в руке, попыталась открыть записную книжку.
– Не получится. – Петровна сочувственно покачала головой. – Батарея села. Иван Кузьмич же первым делом пытался по нему кому-нибудь из твоих родных дозвониться, а телефон оказался разряжен. И зарядить никак не получилось. Уж больно вещица редкая, ни у кого в больнице ничего похожего не нашлось. А ты сама-то хоть что-нибудь вспомнила? Ну, чей это пиджак-то?
– Нет, – Лия осторожно, опасаясь недавней тошноты, покачала головой.
– Значит, все-таки амнезия, – со знанием дела сказала Петровна. – Когда тебя «Скорая» к нам привезла, ты этим пиджаком укрыта была, бережно так. Значит, не чужой человек о тебе позаботился.
– Значит, не чужой. – Слова болью отозвались в висках. Да только где ж он, этот «не чужой», почему за целые сутки, что она провела в больнице, не появился, не поинтересовался? А, может, приходил? Она ж без сознания была, откуда ей знать наверняка – навещал ее кто или нет.
– Что-то ты, девонька, побледнела. – Петровна провела натруженной ладонью по Лииному лбу. – Да ты не беспокойся, найдется твой мужик, – она немного помолчала, пожевала тонкими губами, а потом добавила: – Куда ж он
