ней не происходило, просто надорвалась, и… приговор врачей был неутешительный.
«Ты никогда не сможешь иметь собственных детей!» – смеялась, глядя в доверчивые глаза девочки-подростка, злобная богиня войны; или это была сама смерть? «Хочешь получить от войны хлеба, дай ей мяса», – вторила ей главная героиня пьесы Бертольта Брехта «Мамаша Кураж». Но Элина не искала военного хлеба! Она шла на фронт не за наградами, не за пайком. Все, чего она хотела, это работать для победы. Работать, чтобы помогать своим, чтобы не быть в стороне. Она ничего не собиралась брать у войны, только отдавать. Вот и отдала.
Получается, что война умудрилась отобрать у нее даже то, о чем она еще даже не помышляла, нанеся тяжелый удар в далеком будущем.
Но на то она и война, чтобы косить своей кровавой косой не только то, что есть, но и то, что еще даже не появилось, да теперь уже и не появится на свет.
Элина Быстрицкая с сестрой Софьей. 1941 г.
«Мама умоляла меня сберечь сестру. Я ей пообещала и свое слово сдержала. Я была вполне самостоятельной девушкой, мне можно было и сестричку доверить, и не опасаться, что наделаю глупостей. В войну взрослели рано и быстро»
Что же запомнилось тринадцатилетней девочки больше всего?
«Товарные вагоны-теплушки, двери отодвигаются в две стороны, и по обе стороны в два „этажа“ стоят нары, сколоченные из широких толстых досок. Я помню, что мы были на втором „этаже“. Рядом с нами оказалась доктор Шульга, беременная, животик у нее был уже достаточно большой. А внизу – доктор Быховский. Вагон забили до отказа, я даже не знаю, сколько нас в него затолкали.
Туалета в теплушке, конечно, не было. Приспособили горшки, кастрюли и отгородили уголок ширмой. Вначале смущались, но вскоре привыкли. Вот так мы и ехали…
Самые жуткие воспоминания – бомбежки. Никогда не знаешь, не можешь предугадать, что будет в следующий момент. И не всегда удавалось выскочить из теплушки…»
Армейское начальство отправило медицинский поезд под Сталинград. К месту назначения прорывались под непрекращающимися бомбежками, причем немцы отлично видели красные кресты на крышах, но это их не останавливало. Когда начиналась бомбежка, раздавалась команда «Всем из вагонов!», и все, кто мог, бежали в степь, оставив беззащитный поезд, зачастую с лежачими ранеными в нем и теми врачами и медсестрами, которые просто не могли отойти от своих пациентов. Горели вагоны, взрывались бомбы, часть состава сходила с рельс, болезненно заваливаясь на бок.
Когда все заканчивалось, уцелевшие вагоны снова собирались в поезд. Погибших складывали на крыши вагонов, и эшелон снова спешил к заданной цели. После одной из таких бомбежек отец как раз и отправился добровольцем под Сталинград. Со стороны это выглядело самоубийством.
В это время госпиталь был отправлен в Уральск на переформирование, но часть личного состава, в том числе Эля, ее мама и сестренка Соня, отправились в Актюбинск, о котором
