кажется, пришла пора мыть ваши окна, – говорю я.
Врач оглядывается; мойщик поочередно стучит по оконному стеклу и по своим ручным часам. Джойс мотает головой и снова утыкается взглядом в блокнот.
– Нет, это мистер Джонсон, – объясняет он. Человек в люльке прижимается к стеклу носом.
– Тоже пациент?
– Да.
– Позвольте-ка самому догадаться… Он себя мнит мойщиком стекол.
– Он и есть мойщик стекол, причем отменный. Просто он не желает возвращаться в клинику, уже пять лет не вылезает из люльки. Власти начинают беспокоиться.
Теперь я взираю на мистера Джонсона с уважением: приятно видеть человека, влюбленного в свою работу. У него ветхая, захламленная люлька, в ней полно бутылок, банок, есть чемоданчик, непромокаемый брезент и на краю – что-то наподобие раскладушки. С другого конца люлька уравновешена разнообразными инструментами для мытья. Мистер Джонсон постукивает по окну Т-образным стеклоочистителем.
– Он к вам заходит или вы к нему выходите? – интересуюсь у эскулапа, приближаясь к окну.
– Ни то ни другое. Говорим через открытое окно. – (Я слышу, как он убирает блокнот в выдвижной ящик. Когда я поворачиваюсь, он уже стоит и смотрит на часы.) – Однако сегодня он явился рановато. Мне нужно на заседание комиссии. – Врач жестами пытается объяснить это мистеру Джонсону, а тот трясет рукой с часами и подносит их к уху.
– А что с бедным мистером Беркли? Мы тут с вами разговариваем, а он небось так и служит опорой закону.
– Ему тоже придется обождать. – Доктор достает какие-то бумаги из другого ящика и укладывает их в тонкий атташе-кейс.
– Как жаль, что бедный мистер Беркли не считает себя гамаком, – говорю я, а тем временем мистер Джонсон уезжает в люльке прочь с моих глаз. – Тогда они с мистером Джонсоном могли бы зависать тут у вас на пару.
Добрый доктор недовольно кривит рот:
– Увидимся позже, Орр.
– Ну разумеется, доктор. – Я направляюсь к выходу.
– Завтра приходите, если что-нибудь приснится.
– Конечно, конечно. – Я отворяю дверь.
– А знаете что, Орр? – серьезным тоном произносит доктор Джойс, возвращая серебряный автоматический карандаш в нагрудный карман. – Вы слишком легко сдаетесь.
Я обдумываю эти слова, затем киваю:
– Ага, док, тут вы совершенно правы.
В приемной подлиза-секретарь помогает мне надеть сюртук (по которому тем временем успел прогуляться платяной щеткой).
– Итак, мистер Орр, как прошел сегодняшний сеанс? Надеюсь, успешно?
– Еще как успешно! Прогресс налицо. Семимильные шаги к выздоровлению. Полезная беседа, что и говорить.
– О, да это звучит ободряюще!
– Просто словами не передать, до чего ободряюще.
Чтобы спуститься на
