новые пакеты.
Вся при этом дрожа от холода.
Может быть, хоть что-то будет впору, нельзя появляться в аэропорту в таком состоянии, все сразу поймут, что произошла катастрофа. Начнутся вопросы, вмешается полиция. Вызовут «Скорую».
А добираться придется. И именно сейчас.
До самолета два часа.
Но все таксисты на трассе будут уже в курсе, о событии скоро сообщат по радио. Доложат в полицию, это понятно. Это их долг на дорогах.
Завоют сирены, прикатят скорые и ментовские машины.
Та-ак. Приехали.
Вдруг Вера поняла, что она единственный свидетель этой страшной охоты и последовавшей за ней смерти трех людей.
Единственный свидетель преступления.
И прости-прощай, билет на самолет, тетина квартира с черным ходом и поиски сокровищ в валенках. Отвезут на допрос.
К тому же пришлось совершенно автоматически присвоить чужой чемодан.
«Но это же воровство, – скажут. – Похищение чужого багажа».
«Но свой-то рюкзак сгорел. – Такое оправдание. – Вся одежда порвалась».
«Это мародерство как на поле боя, – скажут, – воровство у мертвых, когда снимают с погибших все целенькое».
Вера, Вера, куда ты влипла.
Но! Выходить на дорогу практически без штанов и с половиной куртки впереди, а сзади болтаются лоскутья – это значит привлечь внимание. Вопросы. И припишут участие в преступлении. Уже будет не сочувствие, не восклицания мимопроезжих зевак, а допрос в полиции.
Значит, надо как можно скорее посмотреть, что там есть у той покойницы с расколотой напополам головой (бррр) и переодеться, если будет во что в том чемодане. Девушка вроде была моего размера, хотя пониже.
И надо избавиться от этой розовой улики и выйти с протянутой рукой на шоссе, причем не доходя до места катастрофы.
Причина – допустим, поссорилась с водителем, он запросил больше, чем договаривались. Не согласилась. Так. Он высадил меня и уехал обратно с моим рюкзаком. Не запомнила номера. Ведь он меня просто вышвырнул. Скотина, ворюга. Бывают же такие. Упала на дорогу, хорошо не на ходу, а стоя. Хорошо, что я оперлась на руку. На обе руки. Не попачкала одежду.
Поразмыслив, стала с большими надеждами и даже с волнением (даровое же и дорогое, наверно!) вытягивать из-под расползшейся молнии пакеты.
В первом попавшемся, маленьком и тяжеленьком черном пакете, тусклом и дешевом, были какие-то мутные стекляшки, видно, что-то разбилось старинное. Люстра?
И зачем такое хранить.
Бросила пакетик под ноги.
И вдруг вдали, на дороге, опять затрещал мотоцикл, проехал, следом прошла машина.
Вера вскочила и помчалась, держа полураскрытый чемоданище в руках. Хорошо хоть, он был не слишком тяжелый.
Остановилась через несколько минут, уже не в силах отдышаться.
Все тело саднило, сбоку была как открытая рана. Острая боль.
Мотоцикл
