же ты тогда пришла в Индию?
– Я иду к реке Ганг, в Варанаси, чтобы продолжить там свое обучение.
– Обучение? Ты же девчонка! С кем ты можешь там учиться?
– С тамошним Учителем, – промямлила я.
– С каким учителем? Как его зовут?
– Я не знаю.
– Ты не знаешь? Как же ты тогда его найдешь?
Или ее, подумала я, но в ответ только покачала головой.
Он вновь принялся меня разглядывать.
– И давно ты уже в пути?
Я подняла глаза к потолку и принялась считать месяцы.
– Год, господин. Уже почти год.
– И что по этому поводу думает твой муж?
– У меня… У меня нет мужа, господин.
– Ну, тогда твой отец.
– Мой отец… Мой отец знает, что я в Индии.
– Знает, но добро на это не давал, не так ли? – возразил капитан. Я стояла, потупившись.
Капитан снова вздохнул и провел пальцем по названию книги. Я видела, как двигаются его губы, пытаясь выговорить слова, написанные на Праязыке – санскрите. Так значит, он умеет читать на санскрите, подумала я. Но совсем чуть-чуть, по слогам.
– Это Йога-сутра, – тихо промолвил он, – мать всех учений о йоге.
Я кивнула.
– И ты ее знаешь? Хорошо знаешь?
Я опять кивнула.
Неожиданно он сел прямо, и я увидела, как он опять поморщился. Очевидно, он к этому уже так привык, что и сам не замечал, как морщится от боли.
– Ну сама посуди, как это все выглядит, – наконец промолвил он. – Девчонка твоих лет, которая заявляет, что она изучила такую книгу, бесценную книгу, при помощи неведомо куда исчезнувшего учителя, странствующая одна в чужих краях, без мужа, без позволения отца, направляющаяся к другому учителю, имени которого она не знает. И если верить сержанту, без гроша в кармане.
Я кивнула. Он неплохо подытожил мою жизнь.
– И ты клянешься, что книга принадлежит тебе? Что ты ее не украла?
– Да, это моя книга.
Он опять тяжело вздохнул и вдруг развернул книгу ко мне. Он пролистал несколько страниц из пальмовых листьев и наконец ткнул пальцем в одну.
– Вот отсюда, давай. Читай, что здесь написано.
Я склонилась над книгой, разложенной на столе.
– Это из второй главы, – начала я. – Здесь написано:
Все, что не длится вечно,
Кажется нам таковым.
Капитан сидел некоторое время, опустив глаза. Когда он вновь взглянул на меня, его глаза подозрительно блестели, казалось, он вот-вот расплачется. Но в голосе его звучала то ли злость, то ли страдание.
– Что это значит? – требовательно спросил он.
– Это о нашей жизни, – тихо промолвила я, – о наших друзьях, родных, работе и даже о нашем собственном теле. Когда они у нас есть, вот они – перед нами, – мы можем их увидеть, пощупать, то нам кажется, что так будет всегда. Но придет время, и их у нас не будет.
Его лицо окаменело:
– Ничего
