сто бумажных купюр, которые можно потрогать руками, я зачастую получаю банковские переводы. Но мое сердце никогда и не замирало при виде большой наличности, потому что деньги для меня не являются самоцелью. А что является? Раньше я, ни секунды не раздумывая, сказала бы, что истина и справедливость. Сейчас я считаю, что это – понятия относительные.
Покрутив в голове последнее дело, потом предыдущее, я поняла, в чем причина моей профессиональной неудовлетворенности, точнее, в ком. В клиентах. Последний стал искать правду и добиваться возмездия лишь потому, что не смог смириться со своим поражением в конкурентной борьбе, в которой было много грязи с обеих сторон. Его соперник оказался наглее и беспринципнее, но благодаря моим стараниям он предстал перед судом. Дорога в большой бизнес моему клиенту была расчищена. С предыдущим моим заказчиком случилась похожая история, разница лишь в деталях. Может, мне стоит избирательнее относиться к своим расследованиям? Если нет симпатии к клиенту, то отказывать ему без объяснения причин? Но ведь так можно испортить свою репутацию. Пойдет дурная слава, что Татьяна Иванова зазналась, а то и, хуже того, потеряла свой профессионализм. А это не так, просто мне хочется, чтобы… Я осеклась, осознав, что есть профессии, в которых некорректно строить планы на будущее. Пусть у хороших людей не будет повода обращаться ко мне, но если такое случится…
Мою мысль прервал телефонный звонок.
– Алло! – ответила я.
– Татьяна, здравствуйте! Я звоню вам по рекомендации моей родственницы, – женщина назвала фамилию одной из моих клиенток. – Мне надо срочно с вами встретиться. Собственно, я уже около вашего дома.
– Хорошо, поднимайтесь! – ответила я, ощутив так хорошо знакомый мне сыщицкий азарт.
– Татьяна, спасибо, что согласились со мной встретиться, – спешно проговорила женщина лет тридцати трех, усаживаясь в кресло напротив меня. – Правда, я боюсь, как бы уже не было слишком поздно… Тем не менее попытаться стоит. Так ведь?
– Посмотрим, что можно сделать в вашей ситуации. Вы не представились, – заметила я.
– Меня зовут Людмила, фамилия – Усова.
– Так что у вас, Люда, произошло? – поинтересовалась я, отметив про себя, что моя клиентка не выглядит слишком уж расстроенной. Никаких распухших от слез глаз и синяков под глазами, являющихся результатом бессонных ночей, я на ее лице не заметила. И в голосе не было слышно ноток отчаяния. Скорее он был наполнен решимостью ухватиться за последний шанс.
– Проблемы не у меня, а у моей соседки Варечки Котляровой, причем очень большие. Полагаю, точнее мы c мужем полагаем, что кроме нас никого не заботит ее судьба… Варвару обвиняют в убийстве, но мы с Сережей абсолютно уверены, что она его не совершала.
– В убийстве? Это серьезное обвинение, – прониклась я всей серьезностью ситуации. – И, наверное, не беспочвенное?
– Почву можно подбросить, в смысле сфальсифицировать факты, – со знанием дела заявила моя клиентка.
– Людмила, расскажите-ка мне поподробнее, кто, когда и при каких обстоятельствах был убит. А главное – почему подозрения пали именно на вашу соседку?
– Да потому что как раз Варя и вызвала полицию! О том, что она сама станет подозреваемой, ей даже не приходило, наверное, в голову. А это потому, что Котлярова немного не от мира сего… Она – святая! Ну или почти святая. Я таких, как она, больше не встречала. Варвара не могла никого убить, – заверила меня Усова.
Я, конечно, мечтала о том, чтобы помогать исключительно хорошим людям, но не до такой же степени! Кто я такая, чтобы спасать святых? Да и есть ли на нашей грешной земле таковые?
– Где Варя обнаружила труп? Дома? В подъезде? Во дворе? – продолжила я опрос.
– В офисе строительной фирмы «XXI век», – обозначила место преступления Люда. – Именно там она нашла труп своего начальника и позвонила в полицию. Домой Котлярова уже не вернулась, ее сразу же задержали… Сначала Сергей, это мой супруг, обратился к адвокату, который защищает Котлярову. Точнее, Суворов должен ее защищать. Только он уверен, что она виновна, поэтому, по его мнению, об оправдании Вари не может быть и речи. Представляете, он сначала нас обнадежил, сказав, что выиграет дело. Но потом оказалось, что для него выиграть дело – это добиться минимального срока наказания, предусмотренного за убийство. Каково, а?!
– Иногда так и есть.
– И вы туда же, – разочарованно вздохнула Людмила. Но она даже представить себе не могла, о чем я думала перед ее приходом и насколько меня заинтересовало это дело! Мой профессиональный азарт разгорался все сильнее и сильнее. Правда, в святость не знакомой мне пока Варвары не верилось, как бы клиентка на этом ни настаивала. Ну не встречала я пока людей с нимбом вокруг головы!
– Люда, объясните мне, почему вы оправдываете Котлярову, – мягко попросила я. – Вам доподлинно
