и практике, подспудные и обыденные массивные процессы в молодежи оставлены в тени. Они учтены в молодежной политике как постоянная инертная часть, которой занимаются другие службы. Из-за этого образ (модель) объекта политики, – молодежь в конкретной актуальной реальности России – не высвечивает тех структур, в которых вызревают самые проблемные риски и угрозы.
Данная записка посвящена именно этой части молодежной политики. Здесь даны несколько кратких («грубых») тезисов, аргументированных эмпирическими исследованиями социологов. Совокупность их публикаций можно считать весьма надежный срез реальности, хотя политических доктрин в них не предлагаются. Тем они и ценны, их данные объективны (с учетом подвижности объекта наблюдения). Однако в целом молодежная политика страдает от слабости ее научного «сопровождения» и осмысления того, что происходит в процессе переживаемой нами социальной катастрофы, которая в большей степени форматирует современную молодежь.
Изъян молодежной политики проявляется уже в том, что ее программные документы не имеют вводного «теоретического» раздела, в котором было бы дано объяснение причин, которые заставляют предпринять такую программу, а также изложение представлений о предмете программы. Трудно сказать, зачем эта политика (ее функции) и кто будет ее выполнять (ее структуры).
Любая программа должна указать, какие политические, социальные и культурные механизмы создали угрозы и проблемы, которые должна преодолеть или смягчить их, и какими средствами предполагается (если предполагается!) остановить действие этих механизмов. Не определив силы и структуры, которые порождают угрозы и проблемы, никакая программа не будет эффективной.
В этой записке говорится именно о проблемах и угрозах.
Первая проблема: не создан образ современной молодежи, непосредственного предмета молодежной политики. О молодежи говорят как о гомогенной массе без структурирования. В действительности молодежь – это скорее система большого числа общностей, резко различающихся по демографическим, экономическим, культурным и политическим признакам. Эта очень динамичная система плохо изучена.
Например, молодежь в советском обществе претерпела несколько более или менее глубоких разрывов непрерывности в преемственности мировоззренческой матрицы, но между этими разрывами по 2–3 поколения составляли стабильные блоки, что упрощало практику молодежной политики. Но с 1980-х гг. процессы формирования и развития поколений стали крайне турбулентными. Наблюдения за этими процессами стали сложной функцией, которая требует больших усилий и обновления методологии.
Для начала уточним понятие поколение. В социологии с небольшими вариациями понимают этот термин так: «Процесс формирования поколения как чего-то уникального и самобытного тянется несколько лет. Его нижняя граница – поздняя юность (17 лет), а верхняя – ранний период взрослости (25 лет) Именно в этот момент у человека формируются собственные взгляды на общественно-политические явления. Характер поколения, сформированный событиями, происходившими во времена юности, оказывает решающее влияние на всю последующую – взрослую – жизнь людей» [13]. Иногда расширяют рамки формирования поколения от 8 лет до 12: от 15 лет до 27 лет.
В данный момент проблемное состояние молодежной политики определяют два разных поколения: ядро первого поколения – пережившие подростками крах СССР (сейчас им за 30), ядро второго – «постсоветские», рожденные в 1990-е годы (им 16–25 лет). На сцену начали выходить подростки, выросшие в «тучные годы», сейчас брошенные в кризис, – это третье проблемное поколение на подходе.
Различие поколений наши ученые и политики недооценивают. На деле, поколения, которые формируются в ходе изменений главных институтов и картины мира – почти разные народы. Полезно сравнить молодежь Украины «Майдана-2004» и «Майдана-2014» – это принципиальные молодежные общности.
В 1990-е общество раскололось на «благополучных» и «бедных», эти общности расходятся и соединяются в разные «два народа». Их молодежь – разные культурные типы. Еще линии разрыва: регионы, типы поселений и «мобилизованная этничность». Отдельного изучения требуют диаспоры и общность трудовых мигрантов. В ходе распада больших общностей возник мультикультурализм молодежи: атомизированные молодые люди стали группироваться «по стилям». Сформировалось большое число молодежных субкультур. Наверху видны их активные организованные группы, а внизу рыхлые массы симпатизирующих. Они могут быть активированы.
Необходима «карта» структуры молодежи, связи между ее элементами и с подсистемами общества (включая преступный мир) и государства, а также с внешней средой. На ее основе можно сделать «карту» актуальных и вероятных угроз, зарождающихся в молодежи.
Важным условием успеха программирования политики является умение представить объект политики в каком-то чувственном образе в процессе его развития (шире, изменения). Обычно для этого прибегают к «визуализации», составляя образ изучаемой системы в каких-то знаках. Без этого
