уже в который раз обильно смочили ещё не совсем просохшие глаза.
Когда все построились, Наташа Борисова сузила глаза, как щёлочки, и объявила во всеуслышанье:
– А я зато знаю, зачем нам папа нужен.
– А зачем нужен? – вырвалось вдруг у Стёпы, всё так же хмуро выглядывающего из своего «гнёздышка».
– Зачем-зачем…чтобы маме помогать! – и она победно подняла голову с огромным бантом.
«Мой папа тоже маме помогает. И я помогаю», – подумал Стёпа, а в носу опять защекотало, и захотелось плакать.
На гимнастике дети ходили, как мишки, как гуси, прыгали, как обезьянки, плавали, как рыбки. Всем было весело. И даже Степа, сам не замечая того, улыбнулся несколько раз. А Валентина Петровна увидела, какие симпатичные ямочки на его щёчках. Пока няня накрывала на столы, ребятишки играли в «Репку» с масками. Веселая была игра: воспитательница рассказывала, а дети тянули Репку. Кошка взялась за Жучку, Жучка за Внучку. И вся семья старательно трудилась.
Эту сказку Степа знал хорошо. Сейчас Мышкина очередь тянуть, но Репку уже выдернули из земли. Мышкой была маленькая Юля. Она надула губки, обиженно села на стульчик и закрылась ладошками.
Новенький решил восстановить справедливость. Оторвав себя от насиженного места, незаметно подошёл к воспитательнице:
– А Мышку-то забыли!
Валентина Петровна тепло улыбнулась, посмотрела на него долгим взглядом и ласково погладила черные кудряшки.
Завтрак
– Ребятки-козлятки, пора завтракать! – пригласила воспитательница. Стёпа разглядывал с интересом, как дети в разноцветной одежде проходили за маленькие столики и удобно усаживались на такие же маленькие стульчики. А у него дома только большие стулья и большие столы. И нет таких белых скатертей, и мама не ставит ему блюдце под чашку, и не разрешает есть вилкой, и нет у него дома салфеток в стаканчике. А здесь всё есть. Ребята едят как настоящие взрослые. Он бы, пожалуй, сел с ними. Но только не есть, а просто посидеть за маленьким столиком.
– Стёпчик, пойдём умоемся. Открой мне, пожалуйста, кран, чтоб водичка побежала. У меня что-то сил не хватает, – подошла к нему Валентина Петровна.
– Я уже дома ел, когда темно было. Вытрите мне слёзки… – попросил он жалобно, но всё-таки встал на занемевшие от долгого сидения ноги и пошёл за чужой тётей.
А в умывальнике увидел много раковин, много полотенец, зубные щетки и расчёски. Над раковинами – большое зеркало. А в зеркале – Стёпка, лобастый, ушастый, со щеками, как у хомяка. Глаза большие, черные, словно пуговицы, но невеселые. И кудряшки на лбу тоже чёрные, сплелись от влаги.
«Мне такой Стёпка не нравится», – подумал он. Вымыл лицо, хорошенько вытерся. Воспитательница его расчесала. Снова заглянул в зеркало: щёки разрумянились, порозовел нос-пуговка, глаза заблестели. Вот теперь он красивый!
– Ешь, Степчик, ешь, а то не вырастешь.
– А я не хочу вырасти: моя бабушка умрет, когда я вырасту. Я бабушку люблю.
– Глупенький, кто это придумал? –
