мне показалось, будто одно из ребер у меня вдавилось внутрь.
– Идем! – вскричал он. – Выпей со мной рюмочку. Так и быть, выпей две!
Судя по всему, вечер нам предстоял нелегкий.
В памяти моей он остался как нечто туманное. Такой эффект обычно дает водка в сочетании с пивом. Но я все же помню, как ставил на Энджи, игравшую против всех, кого сдуру угораздило схлестнуться с ней. Я помню, как беседовал с Нельсоном и извинялся за ребра, которые ему поломали четыре месяца назад в разгар истерии по поводу Джерри Глинна.
– Да ничего, – сказал он. – Ей-богу, ничего. Я в больнице с сестричкой одной познакомился и, кажется, влюбился в нее.
– А она как, тоже влюбилась?
– Точно не знаю. У нее что-то с телефоном, и, похоже, она переехала, а мне забыла сообщить.
Позже, когда Нельсон вместе с братьями Туоми поедали сомнительного вида пиццу в баре, мы с Энджи уселись рядом с Буббой, прислонившись к стене и задрав ноги на бильярдный стол.
– Вот чего мне будет не хватать, так это моих телесериалов! – с горечью сказал Бубба.
– В тюрьме есть телевизор, – напомнил я ему.
– Есть, но разве пробьешься к нему – там ведь негритосы и чистопородные распоряжаются. Вот и будешь либо комедии смотреть, либо картины с Чаком Норрисом.
– Мы можем записывать для тебя сериалы, – предложил я.
– Правда?
– Конечно, – сказала Энджи.
– Вас это не затруднит? Не хочу никому быть в тягость.
– О чем разговор! – заверил его я.
– Ладно, – сказал он и полез в карман. – Вот список.
Мы с Энджи стали просматривать список.
– «Крошка Тунс»? – спросил я. – «Доктор Куин, женщина-врач»?
Он наклонился ко мне, массивное лицо приблизилось к моему почти вплотную.
– Что? Сложно?
– Ничуть, – сказал я. – Вовсе нет.
– «Вечерние развлечения»? – удивилась Энджи. – Ты хочешь целый год напролет глядеть «Вечерние развлечения»?
– Мне нравится глядеть на звезд, – сказал Бубба и громко рыгнул.
– Ну, Мишель Пфайффер среди них редко можно встретить. Глядел бы ты «ЕТ», ты бы в этом разобрался.
Бубба толкнул локтем Энджи и наставил на меня палец:
– Значит, Патрик у нас разбирается. Он во всем разбирается.
– Вы же мужчины. – Энджи покачала головой. – Впрочем, – продолжала она, – к вам двоим это не относится.
Бубба опять рыгнул и посмотрел на меня:
– Чего это она?
Когда наконец принесли счет, я выхватил его из рук Буббы.
– Платим мы, – сказал я.
– Нет, – запротестовал он. – Вы ведь уже четыре месяца как не работаете.
– Четыре месяца до сегодняшнего дня, – сказала Энджи. – Сегодня нам поручили выгодное дело.
