на связи.
– Да, обещаю.
– Пиши сообщения, – добавил папа. – Мы не сможем ответить, только пока летим: в самолете заставляют выключать мобильные телефоны.
– Или мы будем вне зоны доступа, – продолжила мама. – Я проверила международное покрытие – телефоны будут отлично работать во Франции. Когда мы вернемся, останется достаточно времени до твоего дня рождения. Его мы не пропустим. Не забывай заряжать смартфон. Проверяй сообщения.
Я встала, отодвинув стул. Он опрокинулся и упал: пришлось совершить неловкий маневр, поднять стул и поставить.
– Со мной все будет в порядке, – сказала я родителям. – Я замечательно проведу время одна. С Пейдж. Мне будет хорошо. Я позвоню ей прямо сейчас, о’кей? Не беспокойтесь об этом. Позвольте мне самой позаботиться о моей няньке.
Мама улыбнулась.
– Разумеется, дорогая. Перед отъездом я оставлю для тебя записочки по всему дому, хорошо? Чтобы ты ничего не забывала. Если Пейдж поживет с тобой, я не буду сильно волноваться.
– Волнуйся о Джейкобе, а не обо мне. Что с ним случилось?
– Мы не знаем, – сказал папа.
Когда я позвонила Пейдж, она не ответила.
В своей спальне на стене я нашла еще один снимок Джейкоба. Мальчик, которого я помнила, стоял в саду в футболке с надписью: «Гранд-Каньон, штат Аризона» – и держал за руку маленькую белокурую девочку в голубом платье. Если верить надписи под фотографией, то этой девочкой была я.
Мы с Джейкобом позировали в саду этого самого дома, но только там были качели. Мне бы хотелось, чтобы они стояли в саду до сих пор. Пожалуй, я могла бы попросить родителей купить качели.
Остаток дня мама провела за готовкой, хотя с этим я могла справиться самостоятельно. Но она беспокоилась, что я не выключу духовку или оставлю газ, который заполнит весь дом, а потом зажгу спичку. Мама разложила еду по контейнерам и блюдам, накрыв их фольгой. На каждую емкость она наклеила этикетку с названием дня, когда мы с Пейдж предположительно должны будем это съесть. Лазанью нам предстояло съесть в день их отъезда, карри – во вторник, рыбный пирог – в среду, макароны с сыром – в четверг и пиццу – в пятницу. Родители вернутся домой в субботу. В шкафу было полно хлеба и того, что можно положить на бутерброд. К тому же мама приготовила гигантскую кастрюлю супа, чтобы я ела его на ланч.
Я попробовала позвонить Пейдж, но потом увидела, что уже пять раз пыталась это сделать. Она не ответила. Затем от нее пришло сообщение: «Флора, прекрати звонить. Я не хочу говорить с тобой. Ты поцеловала моего парня. Оставь меня в покое».
Родителям я ничего не сказала.
Я погрузилась в воспоминание. Я так сильно любила Дрейка, что он сумел заставить мой мозг работать. Я сидела на пляже. Там были волны. Он подошел и присел рядом. Он сказал, что отдыхал в пабе и гадал: не ошибся ли, выбирая девушку. Он добавил, что я красивая и интересная. Я помнила наш разговор. Я цеплялась за него. Я могу запоминать. Я снова и снова повторяла про себя каждое слово.
Я
