никогда не полюблю.– Какие перемены планируются? – двое стражников культуры преградили путь парочке, состоящей из Редисон Славянской и Похороните Меня за Плинтусом.
– Иностранные корреспонденты? – сразу понял-решил Плин, – мы не уполномочены распространяться чужими тайнами.
– Ничего, ничего, – похлопала их по плечам Реди, – я скажу, мне можно.
– Почему? – спросил один из них, Ваня.
– И знаете почему? Я не буду рассказывать чужих тайн.
– Почему? – тоже спросил второй иностранный, кажется, корреспондент – Дима.
И она ответила:
– У меня своих тайн хватает.
Зачем мне чужие.
– Это как в песне? – спросил Ваня.
– В какой, простите?
– В песне про солнце: – Даже солнце нам не надо, если восходит оно на западе.
– Есть такая песня? – спросила Редисон, и видя, что парень вынул из большой походной сумки, которую раньше она не заметила, Грюндик, и что самое главное:
– Кажется, не местного производства.
– Щас сыграю, – сказал он, и нажал мягко спружинившую кнопку.
И сыграл, но немного ошибся к еще непривычной перемотке ленты, и запел:
Гёл
(Леннонмккартнеи)
Из зэре энибади гоинг ту листен ту май стори
Олл эбаут зэ гёл ху кэйм ту стэй?
Ши'с зэ кинд оф гёл ю вонт со мач
Ит мэкес ю сорри
Стилл, ю дон'т регрет э сингле дэй
Эх гёл
Гёл
И ребята так заслушались, что Плинтус попросил ребят:
– Пойти с нами.
– Зачем? – удивился Ваня.
– Нас там арестуют, – поддержал его Дима.
– Это совсем не обязательно, – сказал Пли, и показал на Реди: – Вот она тоже из Америки, а посмотрите на нее:
– Спокойно разгуливает по Москве, как у себя в Голливуде, и даже прямо призналась:
– Голливуда мне мало, хочу прописаться и здесь в Союзе – правда пока что – Писателей.
Они ее осмотрели с головы до ног, и:
– Поверили.
– Ладно, – сказал Ваня, – кто не ходил в тыл з-э врага, тот не может стать корреспондентом РС. Пойдем и умрем, так сказать:
– С микрофоном в руке, и песней Гёл на губах.
– В том смысле, что на губах этого Хрю, – и Дима похлопал Ванин приемник-магнитофон Грюндик по ушам. А почему еще? Не в гланды же ему заглядывать.
Они двинулись к двери Елисеевского, куда – мы видели – зашла наша похоронная процессия.
– Почему похоронная? – Потому что перед входом еще не молодой Войнич произнес вступительную речь:
– Но не минут на сорок, как, – он кивнул на СНС, – а на сорок пять!
– Так я и думал, – сказал Сори, – что подберете для своей атаки самый неподходящий момент, –
