тело. Почему загадочное?
– Потому что нас, мужчин, всегда к нему тянет. Оно манит, притягивает, как что-то колдовское, необъяснимое. И мы это женское тело никогда не разгадаем, не узнаем, чем оно нас, мужчин, так сильно притягивает. По-моему, ничего лучшего на земле не существует.
– Ванюша, – тихим, восхищённым голосом произнесла Мария, – я тебя заслушалась.
– А я бы целыми днями ласкал тебя. Мне так хорошо с тобой, что я бы ехал с тобой, ехал… но тебе надо работать, а мне своё купе навестить, посмотреть, как там мой подозрительный сосед поживает.
Иван вышел из купе, унося с собой запах чистого девичьего тела. Казалось, и кожа его, и все его органы, пропитались её телесным ароматом, её нежным дыханием и искренностью. И он был чист и искренен перед нею – сказал о себе правду. Поэтому и шёл по вагону, где большинство пассажиров ещё спали, с искренней улыбкой на лице и открытым взглядом.
Почистив зубы и умывшись, Иван вернулся в своё плацкартное купе и, положив туалетные принадлежности в небольшой вещевой мешок, сел у окна. Григорий, его сосед, спал. Два места в купе были свободны. После появления Григория их почему-то никто не занимал. Это наводило Ивана на определённые размышления. Впрочем, в вагоне ещё кое-где были свободные места. Видимо, не сезон.
Вскоре Ивана потянуло в сон. Не раздумывая, он снял сапоги и лёг на вторую полку. Проснулся часа через три.
– Ну и спать ты, Вано, – услышал он голос Григория.
Иван спрыгнул на пол, обулся.
– Хоть в поезде поспать, – протирая глаза, сказал он, – а то дома встречи начнутся, разговоры допоздна. А здесь так хорошо спится под стук колёс.
Поговорив о том, о сём, Григорий вдруг спрашивает:
– У тебя далеко военный билет?
Иван удивился:
– В гимнастёрке.
– Можно посмотреть, чем отличаются ваши от стройбатовских?
– Причём тут «ваши» – «наши». И потом, Гриша, ты же знаешь, что военный билет не положено в чужие руки отдавать.
– Да ну-у, не положено, где ты такое читал?
– Гриша, извини, но ты меня удивляешь.
– Ладно, не кипятись, – миролюбиво сказал тот. – Давай лучше выпьем винца за дружбу. – Он потянулся рукой к рюкзаку.
– Я не пью ни пиво, ни вино, – категорично заявил Иван. – И не курю вдобавок. Так что мы с тобой, как говорят в таких случаях, по разные стороны баррикад.
Григорий странно усмехнулся:
– Похвально, такие бойцы – наша сила. Все такими были бы в нашей Советской доблестной армии. Ну, раз не хочешь вина, я тоже не буду. Один я не пью. Может, в ресторан сходим? Перекусим, поболтаем за чашечкой кофе. – Он вопросительно посмотрел на Молодцова.
– Я утром плотно позавтракал, – слукавил Иван.
Григорий снова усмехнулся:
