вдруг резко изменился в лице и хмуро кивнул. Выйдя на улицу и окунувшись в зыбкий северный туман, Александр слушал то, что ему говорят. Он и сам понимал, что этот вечер станет роковым для кого-то из их компании. Либо застрелят его, либо застрелится сам начальник станции. Выигрыш сплошь состоял из государственных денег, за которые потом просто невозможно будет отчитаться.
Евгений Евтушенко с мамой Зинаидой Ермолаевной, бабушкой Марией Иосифовной и прабабушкой Марией Михайловной. Дача, Клязьма, 1935 г.
Выслушав все наставления, Александр вернулся за игру. Теперь в комнате были лишь он, начальник станции и пара храпевших в углу людей.
– Я понимаю, что здесь не все деньги ваши, давайте я заберу только личные средства, а казенные трогать не буду, – предложил он.
Начальник станции затих на короткое время. На лице его отразилась трудная работа мысли и совести.
– Нет, товарищ Гангнус, если вы оставите деньги, вы отберете у меня нечто поважнее. Честь, офицерскую честь вы заберете, – пояснил он чуть более тихим, чем следовало, тоном. – Последняя партия. – Это он произнес так громко, что даже пара храпевших в углу людей вздрогнули.
Александр кивнул и открыл разложенные перед ним карты. Сумма очков была минимальной, он попросту не мог выиграть. Решив не испытывать судьбу, Гангнус остановился на четырнадцати.
– По правилам вы должны взять еще одну карту, – тихо, но весьма решительно произнес начальник станции. Тон его был таким, что Гангнус не решился спорить. Сейчас их цели в игре совпадали. Оба они хотели лишь одного: чтобы Александр наконец проиграл. На кону сейчас было больше, чем все. Чья-то жизнь.
Гангнус взял еще одну карту, и теперь ахнули все, кто наблюдал за игрой. Молодой человек в очередной раз собрал двадцать одно очко. Начальник станции проиграл последние свои деньги. Нужно было что-то сказать, о чем-то договориться и как-то успокоить этого немолодого и слишком азартного человека, но все карты спутала ворвавшаяся в комнату медсестра. Он бежала сюда пару километров лишь для того, чтобы сообщить об успешных родах его жены. У Александра родился сын.
Молодой геолог лихорадочно кивнул и понесся по коридору. Когда они уже почти добрались до выхода, послышался хлопок, заглушенный гудком проезжавшего мимо поезда.
В этот вечер начальник станции Нижнеудинск застрелился, а на свет появился мальчик, будущий поэт, которого назвали Евгением.
«Отец никого не расстреливал, но его самого могли арестовать в любой день и расстрелять: он был сыном врага народа. Почему же он думал о самоубийстве, когда убийство ходило вокруг него? Может быть, он всю жизнь переживал самоубийство начальника станции, ибо сам не раз был близок к такому уходу и понимал, как страшно принять это непоправимое решение? А может быть, именно самоубийство начальника станции спасло его от собственного?»
