и запивая их водой. Хотя мне было совсем мало лет, я запомнил ее в храме Пророка Елисея. Она совсем иссохла от своего подвига и многочисленных болезней. Она никогда ни с кем не разговаривала, но всегда молилась, чтобы не лишиться сердечного собеседования с Триипостасным Богом и проистекающих из этого духовных благ, которых она сподобилась еще в молодые годы, живя в монастыре Преподобной Филофеи.
Я, маленький мальчик, смотрел на эту монахиню и дивился ей. Только один раз она мне сказала несколько слов, что бывало крайне редко, – и то ради особой духовной пользы:
– Можешь ли ты один погасить огонь, который развел селянин для сжигания терний на поле и подготовки его к пахоте? Также невозможно погасить и пламя любви к Богу, которую стяжали наши отцы в этом богохранимом городе Афины.
Тогда я не понял смысл этих слов: я был слишком мал. Но, когда я отправился на Святую Гору и в скиту Праведной Анны стал послушником блаженной памяти старца Онуфрия, чада отца Мины, старец разъяснил мне, что такое «пламя любви к Богу», о котором говорила монахиня Синклитикия.
Когда настал час смерти старицы Синклитикии, то единственный грех, который смогли предъявить ей бесы, состоял в том, что однажды она выпила две чашечки кофе, и то без сахара, и более ничего. Обретя столь великую свободу, старица Синклитикия взошла на небеса и ликует вместе с преподобной Филофеей близ Чертога Христова.
Король Оттон и королева Амалия
Пирей не был таким, какой он сейчас. В нем не было стольких домов и стольких людей. Сначала в нем жили в своих хижинах люди, переселившиеся с островов Эгина, Идра, Спетсии.
Король Оттон, исповедовавший протестантизм, решил построить в Пирее церковь своей веры. Островитяне, стоявшие за Православие, не хотели этого, но король, вопреки их воле, велел строить церковь, – ту, которая сейчас во имя Святой Троицы, с приделом Святого Георгия. Наши предки поняли, что этот неправославный король хочет забрать себе церковь монастыря Святого Спиридона. Поэтому они объявили королю войну, сказав, что если он не перейдет в Православие, они убьют и его, и королеву Амалию. Король счел, что это детские угрозы, но говорили с ним отнюдь не мальчишки, а православные христиане. Возмущение святых подвижников достигло стен Анаплия[6].
Сел король на пароход (а тогда у пароходов были колеса с лопастями вместо винта и их поэтому называли «крылатыми»). Пароход прибыл в Пирей и пристал в бухте Святого Спиридона, потому что гавани тогда еще не построили. Отцы закричали: «Не бывать здесь западной церкви! Мы православные! Пусть иностранцы будут в другом месте!» Посрамленный король поднялся на пароход и с позором покинул Пирей.
Латиняне тем временем, несмотря на возражения, построили свою небольшую церковь на углу улиц Филона и Нотараса. А ту церковь, которую строил Оттон, православные освятили во имя Святой Троицы, чтобы постыдить латинян. Наши отцы-простецы говорили, что Святой Дух от Отца исходит и на Сыне почивает.
Мне об этом рассказывал,
