подпольем. А накануне войны круг интересов отделения Лемана значительно расширился, ведь рейху нужно было очень надежно хранить свои тайны, особенно те, которые касались новых типов вооружений. Через руки Лемана проходили документы, которые нередко попадали к нему прямиком со столов Гитлера и его окружения. Вальтер Шелленберг, который по указанию Гиммлера занимался строительством новой разведывательной системы рейха, частенько нахваливал Мюллеру его подчиненного. «Ну что, дружище – бывало, улыбаясь, говорил он шефу гестапо – хорошего я вам контрразведчика нашел?»
Да уж, Мюллеру жаловаться на Лемана не приходилось. Работягой он был отменным, да к тому же в карьеризме замечен не был. Он просто работал, особо не заботясь о карьерном росте. Конечно, он не был лишен некоторого тщеславия, но кто не гордился бы, будучи на его месте, врученной ему лично Гитлером фотографией с собственноручной дарственной надписью фюрера? «Молодчина – размышлял о Лемане Мюллер, наблюдая со стороны за стилем работы подчиненного – Именно такие работники мне и нужны. Исполнительные и не мечтающие занять мое место. Жаль, что он болен, но не ноет, а работает. Не то, что некоторые…».
…Но однажды все рухнуло. И Мюллер понял, что его шахматная теория верна на все сто процентов.
С началом войны на территории Германии и оккупированных странах Европы активизировалась подрывная работа антифашистского подполья. И если на первоначальном этапе эти действия антифашистов носили разрозненный характер, то с каждым месяцем организованности в их действиях становилось больше. Гестапо фиксировало эту активность подпольщиков и отлаживало свои контрмеры. Пожалуй, только слепой не мог видеть, что за спинами подпольщиков стояли разведки Советов и англосаксов.
С осени 1941 года гестапо стало фиксировать нарастание активности неизвестных передатчиков в радиоэфире практически по всей Европе. В этой разноголосице поначалу трудно было выявить какую-то систему. Но постепенно стала вырисовываться четкая картина, и гестапо знало, какие передатчики вещают на Запад, а какие в сторону СССР. И, поняв это, ведомство Мюллера занялось охотой на радистов, или, как их называли гестаповцы на своем профессиональном жаргоне, «пианистов». Для этого по всем дорогам рейха колесили специальные автомашины, оснащенные локационным оборудованием. Эффективность работы этих подразделений росла с каждым днем. К середине 1942 года в застенках гестапо оказалось уже более пятидесяти радистов. Кто-то из них закончил свою жизнь, приняв мученическую смерть, а кто-то перешел на службу к бывшему врагу. И вот с такими перевербованными радистами Мюллер очень любил работать. Через них шеф гестапо вел небезуспешную игру с различными разведками, отправляя им дезинформацию.
Однажды на стол Мюллера легла сетка пеленгации наиболее активных «пианистов», которые вещали явно в сторону Москвы. Наложив эту сетку на карту города
