странный блеск.
– Ты где была? – зло спросил Матвей, перегородив ей путь.
– А тебе-то что? – дерзко осведомилась девушка, не ожидавшая его тут увидеть.
– Тебя все ищут. Мать места не находит.
– Твое какое дело? Пропусти, – Журавль рвалась домой, и появление Помойки жутко ее раздражало. Она попыталась обойти молодого человека, но тот схватил ее за запястье и притянул к себе.
– Отпусти, – вскипела Ниночка, чувствуя острое желание убивать.
– С кем была? – вдруг спросил Матвей, чувствуя от светлых волос едва уловимый сигаретный дым и запах чужого одеколона. Взгляд его упал на шею девушки – она была закрыта воротом водолазки, и ему показалось, что это неспроста. Ниночка всегда одевалась стильно – за исключением того рок-концерта, ее глупой блажи. Зачем надела эту простую водолазку? Воротнику-стойке есть что скрывать?
Девушка по привычке послала его.
– Я спросил тебя – с кем была? – повторил Матвей тихо.
– С кем надо, с тем и была. Катись, суслик, – попыталась вырвать руку Ниночка. Не получилось.
– Ты ответишь на мой вопрос или нет?! – закричал вдруг Матвей, и перед глазами его пронеслись черно-белые сцены, в которых Ниночка с разметавшимися по подушке волосами и распухшими от поцелуев губами влюбленно смотрит на какого-то обнаженного типа с плотоядным взглядом.
Фантазии открыли дверь потоку неконтролируемого бешенства.
Матвей волновался за нее, он приехал ее спасать, а она отрывалась с кем-то? Как посмела, черт побери?! Кого нашла?
Кажется, Матвей уже сам начинал верить, что Нина – его девушка, и ужасно ревновал.
– На какой? – ничуть не боялась его Журавль. – Где была или с кем?
Она отлично видела, как разъярен молодой человек, и если ей нравилось, когда Келла злился и кричал, то сейчас она не испытывала никакого удовольствия. Более того, где-то на заднем плане маячило опасение.
Нина попыталась отпихнуть навязчивого ухажера, но тот, поймав ее за вторую руку, развернул и с силой прижал к стене. Как Келла ночью.
Но Келла был другим. Келла был своим. Его хоть и хотелось уничтожить, стереть в пыль, однако когда он ее касался, с ней творилось что-то странное, но – девушка в полной мере отдавала себе в этом отчет – приятное.
Матвей же был другим. Отталкивающим. Чужим.
– Если я спросил – отвечай, – понимал, что сходит с ума Матвей, но ничего поделать со своими чувствами не мог. Эту глупую девчонку хотелось ударить и поцеловать одинаково сильно.
– Я тебе, поилка для свиней, ничего говорить не обязана, – прошипела Нинка. – И не буду.
– Что происходит? – раздался мужской суровый голос – по камерам охрана увидела происходящее, и один из мужчин в форме вышел к парочке.
Матвей нехотя отпустил девушку.
– Бешенство мозжечка, – пропела Ниночка и упорхнула в подъезд.
Разборки
